— И последнее, — завершил оракул. — Актера на его посту сменит ваш земляк афроамериканец Барак Обама. Полный невежда и дегенерат. С его приходом начнется закат Соединенных Штатов.
После этого я замолчал, в зале надолго воцарила тишина. Посеревшая Кондолиза Райс явно погрузилась в нирвану.
Все это время неподвижно внимавший Панчен-Лама встал со своего трона, спустившись вниз пшикнул газировки в стакан из стоявшего на ломбернм столике сифона и, подойдя, молча протянул гостье. Та, цокая зубами по стеклу, выпила.
— А теперь иди, дочь моя, — напутствовал ее иерарх. — И путь твой во мраке.
Помощница президента поднялась, и, словно сомнамбула[245], направилась к двери, покачиваясь на высоких каблуках и оступаясь.
Как и следовало ожидать, в последней декаде марта у берегов Аляски из танкера американской компании «Exxon Valdez», произошел самый крупный за всю историю цивилизаций разлив нефти. В океан попало более одиннадцати миллионов галлонов, а на ликвидацию последствий экологической катастрофы было потрачено два с половиной миллиарда долларов.
Это вызвало очередной политический скандал, ряд государств потребовали компенсации от страны, мнившей себя пупом Мира.
Когда же в Гималаях начал таять снег, а в предгорьях зацвели луга тюльпанов, встретиться с гуру пожелали американский президент Джордж Буш старший и Генсек страны Советов Горбачев. По кличке «пятнистый». Естественно на Крыше Мира, поскольку я никуда не выезжал. Как в известной пословице про Магомеда.
На тот момент Кайман знал от меня все, что случится с Советским Союзом и люто ненавидел обоих.
— Может, удавим этих падл и концы в воду? — сказал он, когда последовал звонок по «вч»[246] от товарища Дэн Сяопина. Тот рекомендовал принять обоих, что было в интересах Поднебесной.
— Кстати, в Потале есть сеть тайных ходов, а под ними подземное озеро. Там мои предшественники топили конкурентов, — продолжил свою мысль Панчен — Лама.
— Ну, удавим, а что потом? — пробурчал я. — Ход истории изменить невозможно. Это может сделать только Творец. А ему наши заботы по барабану.
— Это да, — согласился приятель. — Обиделся он на людей. И есть за что. Но тогда хотя бы предупредить. Может, одумаются? — взглянул на меня с надеждой.
— Вряд ли, — вздохнул я. — Но попробую.
Джорджу Герберту Уокеру Бушу было тогда шестьдесят пять лет. Он происходил из семьи банкира, в прошлом занимался нефтяным бизнесом, и, как все президенты США, был ярым противником коммунизма.
На аудиенцию американец прибыл первым.
А поскольку то, что он должен был услышать, являлось тогда уму непостижимым, гостю, в порядке исключения, был предложен стул.