-Что вы можете сказать об этом? Где было сделано это платье? Кто именно предпочитает носить подобные фасоны? Меня интересует все.
-Нну... Ччто можно сказать... фасон явно нездешний... - Придворный кутюрье с каждым словом говорил все увереннее, явно сев на любимого конька. - Да и вообще, признаться, я никогда не встречал ничего подобного. Отдаленно камзол напоминает те, что обычно носят зажиточные мастера Ковля, но швы совсем другие, да и ткань... это определенно бархат, но не имперский и даже не альвийский... К своему стыду должен признать, что не знаю, из каких краев его привезли сюда. - Развел руками Эйхер.
-Это все? - прищурился Травер.
-Ну... еще меня, признаться, сильно смутили белые башмаки из тонкой парусины. Они похожи на обувь, которую обычно носят рыбаки или портовые грузчики, однако притом сработаны очень качественно и со вкусом, явно не для простолюдинов, но по моему мнению совершенно не подходят под фасон основного костюма. Тот, кто предпочитает подобные сочетания, явно весьма и весьма... необычная персона.
-Необычная персона... - Протянул Эмс. - И что, у вас нет совершенно никаких догадок, откуда именно мог бы происходить обладатель сего костюма?
-Совершенно никаких. - Виновато развел руками кутюрье, непроизвольно втягивая голову в плечи. - Разве что он из-за самой Грани... - Робко улыбнулся портной. И тут же поспешно зажал себе рот ладонью.
-Вы можете быть свободны. - Отчеканил глава Братства, проводив фигуру поспешно удалившегося придворного брезгливым взором. Визит кутюрье не привнес совершенно никакой ясности в сложившуюся ситуацию. У Травера появились лишь новые вопросы.
***
Он беспокойно ворочался на ложе, исходя липким холодным потом. Юноша тихо стонал во сне, пребывая в полуяви, но был не в силах окончательно проснуться и прекратить эту муку. Его одолевали видения. В багровом огневеющем зареве пожара к нему приходили лица. Молодые красивые лица с печальными глазами глубоких древних старцев. Лица юноши и девушки. Юноша был черноволос и тонок чертами, а лик девушки обрамляло пламя огненно-рыжих волос. Нечеловеческие лица... слишком красивые, слишком совершенные... Откуда он знал их? Откуда он знал о том, что и сам не вполне человек? Он не помнил. Память возвращалась неохотно, мельчайшими кусочками слагая пазл, в котором оставалось все еще слишком много темных пятен. Не хватало фрагментов. Мозаика не складывалась воедино, и от того его страдания становились лишь сильнее...
Его мучило чувство вины. Неясные воспоминания о событиях, которые он так долго и безуспешно пытался забыть. Смутное осознание того, что когда-то в прошлой жизни, он совершил ошибку. Чудовищную ошибку стоившую жизни... кому?... Сознание вновь раз за разом ускользало в бездну беспамятства, уходя от жестокой правды, не желая, будучи попросту не в силах принять ее.