— А и доберемся, что скажем? Не трогал ты того убиенного и пальцем, а как докажешь, что поклеп это на тебя? Тот, кто совершил это злодейство, все хорошо, видно, обдумал, потому и им крепко подумать надо, прежде чем туда соваться. Тут без помощи не обойтись, а отцу Серафиму и Фролу можно довериться, добрые люди.
Федор, выслушав Семена, вздохнул с облегчением. Он был рад, что услышал то, что и надеялся услышать от друга.
Утро, солнечное и яркое, разбудило Федора криками горластого петуха. Семен уже встал, и было слышно, как охает он и ахает под струями воды, что лил ему на спину Фрол. Федор потянулся на крыльце, улыбнулся солнышку и, скинув рубаху, подошел к мужикам. Не успел он рта раскрыть, с просьбой полить ему тоже, как услышал:
— Чё стоишь? Кланяйся земле, а то в штаны налью! — крикнул Фрол и занес над ним почти ведерный черпак воды.
— Во-во, чем ниже земле поклонишься, тем в штанах суше будет! — смеялся растиравшийся полотенцем Семен.
— Ох-х-х!! — только и успел выдохнуть Федор, приняв на себя жгучий удар ледяной струи.
— И где вы ее такую берете? — продолжая смеяться, спросил Семен.
— Вон родничок бьет, с него водица, с самого сердца земли-матушки течет.
— Ага, так и есть, во как в жар кинуло, — согласился Семен, весь красный телом и парящий. — Прям как после парилки.
Федор меж тем уже голосил от второй или третьей порции, Фрол не скупился и черпал из большой бадьи, вкопанной в землю.
— Ну что, еще? — Фрол довольно улыбался.
Федор молчал, улыбаясь и весело глядя сквозь смешавшиеся мокрые волосы. Он не слышал Фрола. На крыльце, облокотясь на перила, стояла Анюта. Рядом придерживавшая ее Ульяна грозно крикнула Фролу:
— Хватит ужо, совсем парня застудил! Держи, Федор! — и бросила ему полотенце.
Фрол сделал вид полного повиновения, чем рассмешил всех, и опорожнил последний черпак на себя.
«Вот медведь, шкура дубленая!» — улыбаясь, подумала Ульяна.
— Анютка, пойдем, лежать тебе нужно, слаба еще. — Приобняв, Ульяна увела девушку.
Анюта, уходя, не сводила глаз с Федора.
Федор так и стоял мокрый и только проводив ее взглядом, только когда она скрылась в дверях, стал обтирать налитое силой родниковой воды тело.
В полдень к ним вышел старец. На поляне у большого камня горел костер, Фрол жарил нанизанную на ветки рыбу. Несколько хариусов да крупных ельцов истекали жиром, источая особый аромат прохваченного дымком нежного мяса. Камень, закопченный со стороны костра, был черен как уголь, со всех других сверкал белыми, как свежий снег, с желтыми прожилками гранями. Федор только что пришел к костру, — Анюта, с которой он провел все время, уснула. Семен помогал Фролу насаживать рыбу и с удовольствием возился у огня. Федор присел у костра, поправляя веточкой уголья, наблюдал, как, разговаривая, шутя перебраниваются между собой Семен с Фролом. Было видно, что им по душе их знакомство и приятно само общение. Когда подошел старец, вся компания принялась снимать первую пробу.