— Угощайтесь, отец. — Фрол протянул старцу ветку с хариусом.
— Благодарю, Фролушка, когда успел выловить-то? — Старец с поклоном принял угощение и присел на бревно рядом с Федором.
— Дак кто рано встает, тому Бог дает, — ответил довольный похвалой старца Фрол.
— Ну что, надумал, сынок? — тихо спросил отец Серафим.
Федор посмотрел на Семена. Семен все понял и кивнул.
Рассказ был долгий, Семен иногда дополнял речь Федора подробностями. Старец и Фрол внимательно слушали.
— Так вот, значит, в чем причина. Золотая ящерка… ладанка рудознатская. Редкая по нынешним временам вещь, редкая. Слыхивал я о ней, правда, очень давно. Думал, сказка, ан нет, не выдумка. Золото — большое испытание для человека, оно многих людей разума лишает… — сказал, выслушав их, отец Серафим. — Так кто, говоришь, об убийстве Панкрата Соболева объявил? — спросил у Фрола старец.
— Сотник сказал, что Косых Иван всем сказал, что видел, как Федор в Соболева стрелял, он якобы рядом в это время был, он и тело его привез.
— Вот видите, нам доподлинно известно, что это ложь. Значит, именно Косых знает правду! Он или сам и есть убийца, или тот, кто точно укажет на настоящего убийцу. Он вам нужен. Он должен правду рассказать.
— Этот никогда правды не скажет, убийца он и не одну душу уже загубил, — мрачно заключил Семен. — У нас с ним давняя «дружба», по локти руки в крови. Подручный он у Никифорова, это всякий знает, хозяина своего не сдаст.
— И Никифоров за него горой стоять будет, это ясно, — подал голос Федор.
— Это ежели он молчать будет.
— Дак он и будет.
— А может, и не будет! Они вместе в злодействе замешаны, но в подозрении Косых, в случае чего только его шкура трещать будет, а Никифоров в стороне окажется.
— Думаете, почему они Федора ищут? — спросил Серафим.
— Из-за ладанки, из-за Анюты, зачем еще?
— Не только. Коль сотник тебя ищет, не все гладко у Никифорова с Косых. Где-то ошибка есть в их действиях, и они об этом знают. Потому ты, Федор, для них помеха и угроза смертельная. Найдут тебя — избавятся от этой угрозы.
— Верно, боятся, а то вдруг объявлюсь я и скажу, что не убивал Панкрата!
Все только улыбнулись наивности Федора, и он замолчал, несколько смутившись.
Старец задумался, помолчал и продолжил:
— Да, ладанкой ты их с ума свел, за Анюту в бешенстве на тебя Никифоров, однако для чего было им Панкрата убивать и на тебя валить?
— Непонятно пока, вот это и надо выяснить. Мы тут с Семеном покумекали, Федору лучше здеся побыть, с Анютой, а мы дня на два-три отлучимся. Повидать кое-кого в Рыбном селе надо, может, что и прояснится.