Выдержав вопросительный и изучающий взгляд таежника, Яков спросил:
— Позвольте поговорить с вами, сударь.
— Отчего не поговорить, говорите, — ответил Матанин, сурово глядя на Якова.
— Дело у нас, имеем разрешение на изыскания золотоносных участков по северной тайге, а проводника нет. Вы, я вижу, человек бывалый, таежный, может, сговоримся о найме?
— Может, и сговоримся, — после некоторой паузы ответил Степан. — Когда собираетесь в тайгу?
— Да хоть завтра, коль согласие дадите…
— Смотря о каких деньгах речь идет…
— Не обидим, задаток хоть сейчас, двести рублей…
— Золотом?
— Ассигнациями.
Матанин усмехнулся, огладил бороду и медленно, с расстановкой, внимательно глядя в глаза Якова, заговорил:
— Что ж, могу вас проводить, токмо надолго ли? Как скоро управимся? Куда хотите попасть?
— Вот, сразу видно делового человека! Прошу вас к нам в номера пройти, там все и обсудим.
Оглянувшись, добавил громко:
— Эй, человек, водочки да закуски в номера, да поживей!
Поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице, Степан услышал разговор. Сотник Пахтин, как он потом увидел, говорил кому-то:
— Нет Косых в селе, ушел, гад!
«Ну вот, значит, правда», — облегченно вздохнул Степан. Через час он вышел на улицу, в кармане лежали двести рублей ассигнациями и договор найма, согласно которому, при успешном завершении работы, он получит еще четыре сотни рублей. На углу в пролетке поджидал Никифоров. Они встретились взглядами. Степан кивнул, проходя мимо, дескать, все в порядке.
У него действительно все было уже в порядке.
— Да угомонись ты! — Мощный кулак Фрола обрушился на голову Косых.
Тот, разжав поводья, как подкошенный рухнул к ногам Семена.
— Фрол, полегче надо было, зашиб, поди, насмерть!
— Не, приголубил токо слегка, чтоб не орал, давай его на коня, не скоро в себя придет.
Вдвоем они не без труда подняли грузное тело на коня.
— Вроде ростом не велик, а тяжел до чего, — ворчал Семен, связывая свесившиеся руки.
— Дерьма в нем много, потому и тяжел, — ответил Фрол.
— Пошли, вроде тихо.
Конь, пофыркивая, пошел в поводу, кося глазом на чужаков, осторожно неся на себе хозяина. К полудню они уже были на месте. Зимовье было не тронутым, таким, каким они его оставили с Федором. Косых тихо стонал, не приходя в сознание, его сняли с коня и, крепко связав по рукам и ногам, уложили в зимовье. Семен принес из ручья воды и плеснул ковшом в лицо Косых. Студеная вода, видно, не пришлась тому по вкусу, и он, мотнув головой, очнулся.
— Во, очухался, крепкая у тебя башка! Дак куды собрался, Иван? — спросил Семен ошалело вращавшего своим единственным глазом Косых.