— Так все хорошо было, как отправлялись, ревела она — то правда, так на то воля родителя ее, я ни при чем тута.
— Пошли, Агапья, али здеся ночевать хошь?
С дощаника сошел на берег и вальяжной походкой подошел к женщинам Акинфий. Склонив голову и пристукнув каблуками щегольских сапог, он вежливо произнес:
— Имею честь представиться, Акинфий Сумароков. — Не дождавшись ответа, продолжил: — Так что, нашлась Анюта, как я понимаю? Вот девка шустрая, мы тут в расстройстве, куда подевалась. Пора на ночь определяться, а ее нет.
— А вы, барин, определяйтесь, Анюта у меня, и Агапу я к себе беру.
— Хорошо, — после некоторого раздумья ответил Акинфий, — поутру рано жду на борту, не опаздывайте.
Не ответив, Полина с Агапьей раскланялись с приказчиком и ушли.
— А ничего этот Акинфий, красавец, а, Агап? — спросила Полина по дороге к дому.
— Красавец, да еще с деньгой немалой, его отец большой купец на Енисее, повезло Анюте, ой повезло голубке нашей.
— Слюбились, что ли?
— Ну, слюбились не слюбились, а везу родителям его на смотрины. Так Никифоров приказал.
— Это хорошо. Добрый жених Анюте будет, коль слюбятся, — серьезно ответила Полина Прокопьевна, а про себя подумала: «Не дам девке сгинуть, с нелюбым жить — от корня гнить!»
В доме Агапья увидела Анюту спящей в постели.
— Притомилась девка, вымоталась, ты-то что, не видела, что ли? — с укором шептала Полина Агапье.
— Дак меня укачиват на реке, заснула сразу, проглядела, ой, да ты не сказывай Никифорову-то, он же строго спросит, а то и прогонит со двора, Полинушка, Богом прошу!
— Ладно, молчать буду, но Анютку, пока не оклемается, от себя не отпущу.
— Да как же? Как быть-то, поутру ехать надоть?
— Езжай, Анютку у себя оставлю, пока здорова не будет! Весь мой сказ. Или ты хошь ее такую везти? Ты чё, баба?
— Что ж я Акинфию скажу, как перед Никифоровым ответ держать буду, что волю его не сполнила? — Агапья села на лавку, вопросительно и умоляюще глядя на Полину Прокопьевну.
— Ну что такого страшного случилось-то, бабье дело обычное, вертайся назад, скажешь матери, так вот не ко времени приключилось. Анютка у меня погостит, а через неделю готова будет к смотринам, веселая да румяная.
— Что ж делать, будь по-твоему, — ответила Агапья.
— Угощайся, давай-ка, подруга старая, по чарочке медовой за встречу!
Утром Агапья сама объяснила Акинфию, что Анюта никак не может дальше ехать, приболела с непривычки. Через неделю-другую отец ее отправит, так что пусть не волнуется и дурных мыслей не имеет.
— Баба с воза — кобыле легче, — с облегчением вздохнул Акинфий и начальственно крикнул мужикам: — Отдать концы!