— Коль не судьба нам вместе быть, отпускаю я тебя. Мне теперь на всю вечность твоей любви хватит, ступай к своей невесте и живи с легким сердцем, а меня забудь.
— Не смогу я забыть красы твоей и нежности, нет мне жизни без тебя, — молвил он.
— Забудешь, так я хочу. Дорогу сюда тоже забудешь, но за любовь твою, за ласки, мне подаренные, весь твой род отблагодарю. Всех детей, и внуков, и правнуков, что от твоего корня пойдут, одарю. Мои слуги верные всегда при тебе будут. — Шелкнула она пальцами, перстнями драгоценными украшенными, и зашевелились стены каменные, засверкали золотом да серебром на них ящерки крохотные. — Вот ваш хозяин на веки вечные, и дети его, и внуки, и те, кто по воле его назван будет. А теперь спи, любый мой, спи!
И уснул молодец, а проснулся уж в своей избе на лавке, будто и не ходил никуда. Сел, лоб трет, ничего не поймет, верно, сон ему такой красивый приснился? А толком не помнит ничего. Через месяц увидел невесту на смотринах и влюбился в нее, так она на ту, что во сне к нему являлась, похожа была, как две капли воды…
— Дядя Семен! Вот оно откель идет-то. Ящерки! Ящерка золотая, что у тебя в кармане лежит, то ж и есть слуга Хозяйки горы той! — горячо зашептал Федор, прервав Семена. — Как же ты не догадался?
— Так я бы и сейчас не догадался и не вспомнил, коли ты не спросил бы про Лексеевы сказки. Федька, то ж сказки, понимаешь? Придумки людские. Сказания, он нам их столько рассказывал, мы так думали, что он их сам сочинял. От скуки.
— Дядя Семен, ящерка на ладанке есть, она тебе покойным передана была, а покойный Лексей, ты сам сказывал, места золотоносные искал без ошибки, а? А как про ящерку Никифоров прознал, твоих товарищей побил нещадно! Отчего? Тебя ищет зачем? Знает он про ящерку эту-то, что мы не знаем. Мне теперь только понятно стало, что ящерка эта помогала Лек-сею золото искать. Вот только как?
— Шептал мне что-то перед кончиной Лексей, да только несвязно все, скороговоркой как бы, да и я не о том думал, сердце кровью обливалось от жалости и горя. Не помню совсем ничего.
— А ты повспоминай, дядь Семен.
— Да ну тебя, говорю же, не до того было, может, что и запомнил бы, только все из головы вылетело, когда от людей никифоровских ноги уносили.
— Ты рассказывал, что бабка Ваганиха тогда пропала и вы ее ждали, а вместо нее подручные никифоровские нагрянули, так?
— Так.
— Надо бабку Ваганиху поспрошать, видно, она от Лексея тайну вызнала, то-то они кинулись в поиск.
— Сам понимаешь, мне в село нельзя. А ты попробуй, может, что и узнать сможешь. — Семен вытащил ладанку и, уложив на ладони, стал внимательно разглядывать ее ребристую поверхность. — Неужто правда такое может быть, что вещица эта колдовской силой обладает? Вот где тут ящерка, не вижу!