Бесогоны (Ильичев) - страница 48

– Народ не обманешь! – неожиданно изрек семинарист Полевой.

– Можно сказать и так! – согласно произнес батюшка Михаил.

– А что могло послужить причиной того, что его предали забвению? – поинтересовался семинарист Денисов.

– Если говорить о Никите, что был известен еще во времена Иоанна Грозного, то очевидно, что он, даже при том, что был монахом, не отличался особым послушанием. И если он видел беса воочию, то мог увидеть его и в тверском архиерее, например…

По аудитории прошла волна понимающего оживления.

– А посему, как говорится, медленно, но верно в Русской православной церкви Никиту Бесогона стали подменять на Никиту-мученика, но уже Новгородского. И церквей в его честь уже более не ставили, и икон не писали.

– Сила у него, наверное, была особая… – произнес семинарист Геннадий. – И благодать, чтобы не убояться беса за загривок держать.

– Геннадий-то наш не иначе как хочет у Творца сего дара для себя попросить, – улыбаясь, произнес Иван Хватов. – Это же нам, немощным, теперь попрятаться придется, а то ведь он начнет на нас отыгрываться за все годы своих стенаний в семинарии… начнет бесов из нас гнать…

И уже несдерживаемая волна смеха захлестнула аудиторию.

– Будем надеяться, что наш собрат Геннадий, будучи в священном сане, будет милостив… И последнее, если верить Ине-ту, то в одном из ремесленных районов старой Твери сохранился один из храмов, сооруженных в честь Никиты Бесогона. И что даже небезызвестный вам купец Афанасий Никитин отправлялся в свое путешествие за три моря именно от этого храма. Но эта информация еще требует подтверждения.

– Ну и дела… – волна удивления прошла по аудитории.

– А теперь я предлагаю вам вспомнить нашу классику, в которой сохранен был этот самый собирательный образ Никиты Бесогона… Что вы так на меня смотрите? Думайте…

На какое-то время в аудитории вновь наступила тишина.

Первым оживился семинарист Иван Хватов.

– Есть такая историческая повесть про Никиту Кожемяку… Правда, я уже не помню, кому он там бока наминал…

– Теплее… Еще?

– А если взять Илью Муромца и Соловья-Разбойника, которого он в мешке принес в град Киев. Не беса ли тогда принес? – высказал свое предположение семинарист Юрий Демидов.

– Любопытная версия… Кто следующий?

– Тогда уж вспомним Гоголя… – начал с места Павел. – Разве не об этом же разгуле бесовской челяди писал в повести «Вечера на хуторе близ Диканьки»? И про кузнеца Вакулу, оседлавшего черта…

Тут часть семинаристов захлопала.

– Позвольте уж тогда и мне вспомнить еще одного всем вам известного героя… – начал батюшка Михаил. – Простого мужика, посрамившего скупость попа из пушкинской «Сказки о попе и его работнике Балде», который с превеликой радостью гонял чертей…