И тут семинаристы уже не сдержали своих эмоций…
Но, когда общее возбуждение немного улеглось, Фома снова поднял руку для вопроса.
– Вы, если я не ослышался, обмолвились о дружбе Никиты Бесогона с царем Иоанном Грозным…
– Не ослышался…
– Так вы что-то знаете?
– Скажем так, слышал, – ответил любопытному семинаристу монах.
– От кого?
– Сорока на хвосте принесла…
– Расскажите?
– Придется… что с вами поделать, раз вы такие дотошные… А начнем, пожалуй, с самого детства, точнее, с самого момента рождения Никиты Бесогона. Но сразу хочу обратить ваше внимание, что сей рассказ относится к сфере народного предания.
– И вы все это время молчали? – протянул семинарист Геннадий.
Монах лишь улыбнулся и начал новый рассказ.
– Баня была жарко натоплена. Стоявшая широко расставив ноги, опирающаяся на полати немолодая уже женщина обливалась потом. И вот долгожданное, у Бога вымоленное чадо показало свою светлую головку…
– Тужься, матушка, тужься, – командовала властная старуха. – Малек осталось… вон и головка уже видна…
Обессиленная женщина сделала еще одно усилие, и целехонький младенец, еще соединенный с мамкой пуповиной, в тот же миг, будто сам, выпрыгнул прямо на подставленные руки заботливой повитухи.
Женщина медленно опустилась на полати.
А повитуха, перерезав пуповину, уже начала обмывать младенца.
– Мальчик! – сказала она громко, чтобы мать услышала. А потом, уже тише и с грустью добавила. – Жаль только, что отец уже не порадуется о твоем рождении.
Но тут же и смолкла, поняв, что неосторожно произнесла-таки лишнее.
– Кто не нарадуется, о чем ты, Мария, глаголешь? – тихо, но требовательно спросила она.
Повитуха сделала вид, что занята младенцем.
– Почто молчишь? – вновь обратилась к ней уставшая после родов мать. – Сказывай, если что узнала…
А та в ответ лишь глаза отводит, поднося к материнской груди уже омытого младенца.
Мать, увидев свое чадо, враз обмякла и, приняв младенца, бережно приложила к груди…
Дождалась, пока живительное молочко не потекло в его уста, и лишь после этого, немного успокоившись, вновь обратилась к повитухе.
– Что случилось с моим мужем, Мария?
– Он домой-то когда возвращался… – начала и тут же смолкла Мария.
– Не томи, сказывай все, как на духу, – уже настаивала роженица.
– Я и сказываю… Он, когда товар-то свой весь продал, то не стал товарищей дожидаться, к тебе, видно, шибко торопился… Вот его на дороге лихие люди и повстречали… Сказывают, что он им сам все отдал, чтобы жизнь, значит, ему сохранили, лишь бы тебя с младенцем увидеть…
– И что же там произошло? – уже почти шепотом вновь спросила она хорошо знакомую повитуху.