Со временем стало легче. Только когда острота переживаний пошла на спад, Алла смогла признаться себе в том, что Витин уход был ударом, который она едва пережила. Но, пережив, поняла, что страшнее с нею уже ничего не случится. Надо было лишь признать тот факт, что она всегда была одна и могла рассчитывать только на саму себя. Ведь когда бежишь марафон, наличие мужа не может поддержать спазмированные мышцы и снизить сердцебиение. А жизнь – она марафон и есть.
И еще у нее осталась ее любимая работа, ее отрада и отдохновение. Ее лошади, все так же всхрапывающие на морозе и с хрумканьем берущие из ладоней яблоки. Ее воспитанники всех возрастов, от пенсионеров до младших школьников, к которым Алла уже давно относилась без опаски. Ее многодневные походы, когда на рассвете она вылезала из палатки и в благословенном одиночестве брела к ручью. Между деревьев слоился туман, на ветках оседала водяная пыль, и Алле доставляло удовольствие замечать, как капелька, сорвавшись с заостренного краешка листка, летела вниз, разбиваясь о траву. Она трогала пальцем ползущую гармошкой пушистую гусеницу, и та сворачивалась колечком. А тем временем за лесом всходило солнце, рассеивая холод ночи, и вовсю чирикали птицы. Это маленькое волшебство существовало в природе всегда, стоит лишь приглядеться, и в такие минуты Алла исполнялась простой и всеобъемлющей благодарностью за то, что когда-то появилась на свет. Перед лицом Творения ее жизнь была лишь эпизодом, вспышкой, – и не ей судить, содержался ли в этом хоть какой-то смысл.
– …Чему улыбаешься?
Борис Колесников сел рядом с нею на поваленное дерево. Алла поигрывала перочинным ножиком, то и дело втыкая его в рыхлую подгнившую древесину.
– Грибами пахнет. Обошла все кусты, поковырялась в каждой кочке моха. Нет грибов. А запах есть, – улыбнулась она еще шире, мечтательно.
С тех пор, как от второго инсульта умерла его жена, он все время проводил неподалеку от Аллы. После завершения спортивной карьеры Борис вернулся в родной отцовский клуб, где тренировал молодежь и заодно приглядывал за внуками. Его медали и кубки красовались в стеклянной витрине посреди вестибюля. Сам он не упускал ни одного конного похода, хотя Алла не раз уже замечала, что его больным суставам не на пользу палаточная сырость. Вот и сейчас, примостившись рядом, он вытянул правую ногу и машинально потер колено.
– Болит? – кивнула она. – Помнишь, как в молодости мы лечили все травмы розенталем и йодной сеткой? Ни черта не помогало ведь. Теперь хоть препараты нормальные…
– Ты правда хочешь обсудить состояние моего мениска?