Иратов потянулся к наготе и засмеялся:
– Первый значимый аргумент в пользу высшего образования!..
Иратова вдруг осенило, что ему надо делать, когда он сидел на трибуне Водного стадиона и обувал очередных лохов в буру. От отчаянной мысли он вздернулся, да так неловко, что козырная карта, заныканная для выигрыша, – пиковый туз, вдруг выскочила из рукава летней рубашки, взметнулась птицей ввысь, пропев компании здоровенных мужиков, что они лохи и в данный момент их обувает простой школьник-выпускник. Тяжелая от выпитого пива, оскорбленная компания была готова расправиться с гаденышем, кто-то уже отрывал от трибуны доски, на которых сидели, другие выкручивали Иратову руки, хрустящие в суставах, готовые сломаться в следующий момент. Но здесь подоспела синяя помощь – Жора Водник и Кеша Менгель. Предплечья обоих были обхвачены красными повязками народной дружины, да еще юного рядового милиционера, пришедшего на заплыв по ГТО общества «Динамо», подключили. Блатные вырвали нерасторопного каталу из рук трудового народа и пообещали, что пацан понесет тяжелое заслуженное наказание, вплоть до расстрела.
– Ведь правда, мент? – дернул служаку за китель Жора Водник.
Юный рядовой, ощущая ляжкой червонец, уплаченный Кешей, бодро ответил:
– Точно расстреляем! Или утопим!!!
Лохи, конечно, не верили двум верзилам с наколотыми на руках перстнями и восходящим солнцем, но конфликтовать с блатными никто не желал. Да еще и рядовой мент путал мысли. Короче, Иратова отбили. Мента отпустили на заплыв, а с каталой провели жесткую короткую беседу.
– И какого хера? – поинтересовался Жора Водник.
– Жара, – ответил Иратов. – Пальцы потные! Она и скаканула…
– А ты платочек заведи! – посоветовал Кеша. – А то у нас кривые руки в задницу хозяину засовывают!
Половину ночи Иратов простоял на стремянке, копаясь в антресолях. Сотни отцовских проектов перебирал, удивляясь, как родитель умудрился произвести столько ненужного хлама. На одну бумагу денег ушло немерено! Ладно бы кому показывал, а чтобы для себя…
Иратов выбрал три ватмана с чертежами и эскизами домов. Решил остановиться на овощной теме, совершенно безумной. Дом «Помидор», высотка «Огурец» и спортивный стадион в виде разрезанной вдоль полутыквы вызывали гомерический хохот.
А что, решил, эти проекты и станут работами для моего поступления. Непонятый гений! Хоть мать на время успокоится… Тщательно изучив детали эскизов, Иратов сдал работы в приемную комиссию и, закончив дело, тотчас забыл о нем, отвлекся на другие, правильные и своевременные мысли.
Некоторое время назад он заприметил, как какой-то модный ломщик, сидевший с целой компанией фарцы, незаметно расплатился в кафе «Лира» десятидолларовой банкнотой. Сунул под салфетку бармену… Бля-я-я!!! Иратов понял, что больше никогда в карты для заработка играть не станет, пошли на хер Лиловые и Менгели, трояки и пятерки, грязные и вонючие – что те, что другие! Теперь он точно знал свое призвание. Если на десятку можно накормить и напоить целую ораву, то, если бы у него в кармане пряталась пачка стодолларовых банкнот, можно было бы залить бухлом и нахарчить всю Москву с одного захода! Это вам не парк Горького и не Водный стадион. Чистое дело, без всяких лохов с пьяными харями и блатной романтики, дело хоть и рисковое, но для него, для его эго стоящее… Иратов уже представлял свою полную конвертируемость в мировом пространстве, значимость на финансовых рынках, знакомства с сильными мира сего; настроение у него поднялось до небес, и духом Вселенная заполнилась.