— Хорошо, шеф, я все понял!
Эспиноса положил трубку и задумался. Откровенно говоря, противодействие между кланами велось всегда. И это нормально. «Холодная война» то усиливалась, то утихала, но в последнее время резко усилились позиции дона Винченцо. Он начинал диктовать свои условия, и это многим не нравилось, хотя трупов с обеих сторон еще не было.
Потом состоялся «круглый стол». Дон Винченцо, Брант, Эспиноса и Джек Селливан решили обсудить ситуацию. Опять было настоятельно заявлено о невмешательстве в сферы деятельности друг друга. Разумеется, дону Винченцо слегка дали по рукам. «Если дон Винченцо поступит как последний негодяй и захватит груз, то опять будет война. Семьи объединятся против него, — подумал Эспиноса. — Сенатор! Сенатор Перес! Вот ключ к разгадке. Выборы на носу… Сенатор сообщает о грузе в прессе, тем самым рейтинг его заметно повышается. Полиция конфискует кокаин. Итак, выигрывают сенатор и дон Винченцо. Последний заручается поддержкой сенатора. Но это все логично в том случае, если дону Винченцо и сенатору известно о грузе кокаина. Узнав о грузе, я действовал бы так», — размышлял Эспиноса.
Он решил пока приостановить поставку груза. Быстро накинув плащ и сунув руку в карман, чтобы удостовериться, на месте ли ключи, Эспиноса направился к двери. В этот момент зазвонил телефон. Он вернулся и снял трубку:
— Сеньор Эспиноса!.. — услышал он взволнованный хриплый голос.
— Да!
— Сеньор Эспиноса, это Пауло. Звоню из квартиры Санчеса. Там… Там полно «фараонов»… Они…
— Ну! — рявкнул Эспиноса.
— Санчес… Хуго мертв…
— Что? Что? — только и смог выдавить Эспиноса.
— Сеньор Эспиноса, Санчес мертв, — уже тверже ответили в трубке.
— Ты… ты уверен в этом, кретин? — голос Эспиносы сорвался.
— Да, шеф. Только что вынесли тело. Знакомый коп сказал, что это Хуго Санчес.
— Как? Как это случилось?
— Сержант Доменико говорит, что произошел несчастный случай…
— Ты что, подошел и прямо спросил о Санчесе?!
— Да, шеф! Я его неплохо знаю. Мы даже немножко друзья.
— Хорошо, Пауло, приезжай сюда, — Эспиноса застыл с трубкой руке и задумался, затем положил ее и плюхнулся в кресло. Он сидел, стараясь ни о чем не думать. Необходимо было расслабиться и успокоиться. Он всегда делал так: отключался на несколько минут, чтобы привести нервы в порядок.
Конечно, ему было жаль Санчеса. Но в организации не приняты сантименты, и он постарался приглушить жалость. В организации должна быть строгая и четкая дисциплина, без малейших признаков гуманности. Иначе ей не выжить. Однако это был удар, и очень болезненный. А кто его нанес, очень многое значило.