— Проведите меня, пожалуйста, в комнату брата.
— Хорошо, — сказала девушка, и они поднялись по лестнице. Комната Джонни находилась рядом с лестницей.
«Энрико мог запросто прошмыгнуть в комнату мальчика, — предположил Купер. Он осмотрел комнату, но не нашел ничего особенного. Но, когда выглянул в окно, то понял, что был прав, когда подумал, что преступник мог проникнуть сюда через окно. — Интересно, было ли оно открыто в тот день?» — подумал инспектор.
— А потом Энрико не приходил? Не звонил?
— Не звонил. Пришел проститься с Джонни.
— У вас нет его телефона?
— Нет, он всегда звонил сам.
— Вспомните, он расспрашивал вас о брате? О его характере, привычках… Вспомните, пожалуйста.
— Да нет. Он иногда спрашивал о его здоровье.
— Да? И что вы ему сказали?
— Сказала, что у мальчика были проблемы с сердцем, но сейчас он практически здоров.
— В поведении молодого человека вы не заметили ничего странного?
— Нет.
«Но что ему здесь надо было?» — подумал Купер и внимательно посмотрел на девушку. Да, она была красива, вызывающе красива. Красива от природы… Без косметики, без макияжа… Красива сама по себе, и это подчеркивалось манерами: держалась скромно. В ней не было ни капельки фальши. И Купер понял: такая девушка не могла не заинтересовать молодого человека.
На следующий день Купер наведался в клинику, в которой лежала Шарлота Перес. Перед посещением больницы он попытался узнать о жене сенатора как можно больше. Но сведения оказались весьма скупыми. Шарлота — вторая жена сенатора. Первая, Мария, умерла во время родов. До замужества Шарлота жила на собственной вилле. Она работала манекенщицей, но после замужества оставила работу. Сенатор был намного старше ее, поэтому, как и всегда в таких случаях, присутствует мысль, что причиной замужества была не только любовь. Или, может быть, вовсе не любовь, а, скорее, расчет. Хотя… хотя в то время Перес еще не был сенатором. Он подумал, что такая красивая девушка, как Шарлота, могла запросто пленить сердце сенатора.
С этими мыслями он переступил порог палаты. Доктор ему сказал:
— Только максимум пять минут, так как больная очень слаба. Ее лишь вчера перевели из реанимации в общую палату.
Опасения доктора не были лишены оснований, и Купер понял это сразу, едва увидел Шарлоту. Лежащая на кровати женщина так же мало напоминала ту, которую он видел на фотографии, как Рейган походил на Боба Дилана. Это была изможденная женщина с бледным и болезненным лицом; Купер и подумать не мог, что болезнь так исказит его прекрасные черты. У него пропало всякое желание говорить с ней, так как было видно, что она очень слаба. Однако он, скрепя сердце, сел на стул и склонился над больной: