— Но… но я действительно ничего не знаю.
— Ну, хорошо. Допустим, не знаешь, в чем я сильно сомневаюсь. Но ты говорил, что ни с кем не общался. А с экономкой?
— Терезой? Да, да я с ней говорил.
— А где это было?
— На кухне.
— Вот, вот! Тереза тебя видела на кухне. Что ты там делал?
— Завтракал! — буркнул Лопес.
— Когда ты вошел на кухню, там, кроме твоей матери, был еще кто-нибудь?
Лопес на минуту задумался:
— Ну, мама… потом зашла Тереза. Она говорила с матерью…
— О чем?
— Я не помню.
— Итак, ты встал около восьми… На кухню, допустим, ты пошел в полдевятого, в десять ты уехал… Ты что, был на кухне полтора часа? — размышлял вслух Купер. Но это не все. Тереза и твоя мать сказали, что ты был на кухне в семь! В семь, голубчик! В десять ты уехал. Что ты делал эти три часа? Что?
Лопес немного растерялся. Тревога мелькнула в его глазах.
— Нет, нет, было около девяти, когда я зашел на кухню, неуверенно произнес он.
— Нет, было семь! — ледяным тоном отрезал Купер. — Экономка говорит, что ты был взволнован. Чем, Николас, чем ты был взволнован?
— Я… я не помню.
И тут Купер решил изменить тактику. До этого к парню нельзя было придраться в ответах, до тех пор, когда этот малый брякнул, что зашел на кухню около девяти. Тут он явно сморозил глупость: Тереза его действительно видела на кухне в семь. Возможно, он считал, что тогда было девять часов. Или ему действительно надо было скрыть, что произошло за эти два часа. Он мог запросто сказать, что два часа валялся с книгой на диване.
— Лопес, ты хорошо знаешь семью, в которой служит твоя мать?
— Ну, знаю…
— Не правда ли, у них прелестный мальчик…
— Джонни?
— Да, Джонни. Ты дружил с ним?
— Я?! Да, вроде бы, нет. А что?
— Да ничего. Просто я подумал, что между вами могли сложиться приятельские отношения, — произнес Купер и почувствовал, что устал. Он решил, что для первого допроса этого достаточно. Гарри нажал на кнопку, вмонтированную в поверхность стола. Сразу появился сержант Фуантэс.
— Джузеппе, отведи его в камеру.
— Но, сеньор инспектор, в чем меня обвиняют!? — закричал Лопес.
— Поверь, парень, в очень серьезном деле. Посиди в камере и подумай, в каком. Мне кажется, ты знаешь, откуда дует ветер…
— А ну пошли! — угрожающе зарычал сержант.
После того, как Лопеса увели, Купер еще долго сидел за письменным столом, выкуривая сигарету за сигаретой и осмысливая каждое слово, сказанное Лопесом: «Очевидно, он знает гораздо больше, чем сказал. Иначе как объяснить, что он сдвинул время? Если он подсыпал яд в стакан с соком около девяти, то все логично. Ему надо было сдвинуть время. Ведь экспертиза установила, что мальчик отравлен около восьми. Боб Чейз, эксперт, не мог ошибиться. В это время Лопес уже, видимо, покинул кухню; в это время Тереза начала разносить сок по комнатам. Постой! Постой! — едва не воскликнул Гарри, — ведь он не мог знать, какой стакан достанется Джонни?! Не мог! Он не мог незаметно подсыпать яд на кухне, значит, Николас или кто-то другой подсыпал яд уже в комнате мальчика. Это сильно уменьшает подозрение в его причастности к преступлению», — подумал Купер и включил диктофон. Он вновь прослушал запись беседы с Лопесом. Потом встал и зашагал по комнате.