— Нет! Это я, Пол. Что нового? Говори!
— Здравствуйте, сеньор Эспиноса. Я звоню из отеля «Росита». Только что уехала полиция…
— Они что-либо нашли? — нетерпеливо перебил Эспиноса.
— Похоже, что нет. Костанеда был страшно зол.
— А тот подонк, что укокошил Себастьяно? Что о нем известно?
— Похоже, один из них снял номер напротив.
— Откуда ты знаешь?
— Опечатан номер Себостьяно и соседний номер.
— А зачем для убийства Себастьяно снимать номер? Ведь можно засветиться. Это странно, очень странно, Пол.
— Он зарегистрировался под именем Фредди Конти…
— А как полиция вышла на него?
— Я не знаю, шеф. Полиция расспрашивает об этом типе.
— Так его задержали?
— Я не знаю.
— А что ты знаешь? Ладно, разнюхай о том ублюдке побольше и держи меня в курсе дела, понял?!
— Да, шеф!
— Тогда действуй! — Эспиноса положил трубку.
— Пауло, ты слышал мой разговор с Полом?
— Да, шеф.
— Возьми фото людей дона Винченцо, те, которые у нас есть, и дуй в «Роситу». Может, кто-нибудь опознает?
— Хорошо, шеф! Я возьму с собой Макса, — Пауло встал и направился к двери.
Дон Винченцо… Имя это было упомянуто в этот день впервые. Как только стало известно о событиях в «Росите», в головах присутствующих обозначилось одно имя: дон Винченцо. Кому как не ему было выгодно устранить Себастьяно. Только он мог осмелиться сделать это. Более того, раньше были прецеденты. Каждый из присутствующих вспомнил недавнее побоище в «Торнадо». После него наступило перемирие, такое ненадежное, хрупкое. А что теперь? Вновь война, вновь трупы? Лейтенанты зашумели, как только Эспиноса упомянул ненавистное имя. Конечно, за убийством Себастьяно стоит дон Винченцо, казалось, это понятно всем. Надо дать отпор этому зарвавшемуся отморозку!
Эту точку зрения выразил Зелик Зелински по прозвищу Шрам, ибо лицо его бороздил шрам, тщательно скрываемый бородой.
— Шеф! Я не сомневаюсь, что это работа мерзкого итальяшки. Сколько можно терпеть? Пора проучить подонка! — гнусавя произнес он.
— Ты, кажется, что-то пролаял, парнишка? Повтори, я что-то не расслышал? — Эспиноса свернул ладонь в трубочку и поднес к уху.
— Я… Я ничего… — изменился в лице Зелик.
— А! Прости, это мне послышалось… Я уже говорил, что нельзя опрометчиво кидаться в бой. Надо все выяснить и тогда делать выводы. Если это сделал не Винченцо? Никаких действий без моего приказа! Все свободны! А ты, Зелик, следи за своей речью. Иначе за жизнь твою не дам и песо, — ласково произнес Эспиноса, глядя в глаза испуганному еврею.
— Простите, шеф. Я понял! — Зелински гнусавил теперь еще больше.
— Вот и хорошо. Пойди и займись делом, — Эспиноса потрепал его по плечу.