Повторное появление на сцене синей «Хонды Сивик» повлекло за собой сразу два следствия. Во-первых, повлияло на мою работу с семьей Крамеров, а во-вторых, затронуло моего сына.
Дженни и ее родители, все по отдельности, посещали меня вот уже несколько недель. С Шарлоттой и Томом работать было несложно. Первейшей их задачей было заполнить пробелы касательно Дженни и того года, который в итоге закончился попыткой суицида. Но очень скоро акцент во время наших сессий сместился на боль, которую они сами испытывали, переживая эту ужасную главу своей жизни. Это неизбежно привело нас к подспудным проблемам их брака, а потом и к детству каждого из них, потому как именно в детстве закладываются все будущие трудности во взаимоотношениях мужа и жены.
Я уже говорил, что не люблю лечить семейные пары, особенно когда вижу перед собой двух людей, которым нужно очень многое рассказать. Сказанного не воротишь. И если одному нужно выговориться, это еще не означает, что другому его исповедь обязательно надо услышать. Отношения Крамеров еще до меня рухнули как карточный домик, и я работал, чтобы помочь им выбраться из-под развалин. Но делал это с каждым из них по отдельности.
Том, в сущности, представлял собой классический пример. Его случай вполне можно было вносить в учебники. Ему нужно было разобраться сначала со своей злостью на жену за то, что она самостоятельно принимала решения, касающиеся Дженни, и вообще доминировала в их браке, затем со злостью на себя за то, что он это допустил, а потом признать, что на самом деле Шарлотта лишь заполнила гигантскую пропасть нерешительности, вызванной его неуверенностью в себе. Это в конечном итоге позволило бы нам добраться до проблем с родителями и выяснить причины означенной неуверенности. Понять, принять для себя, простить, а потом – изменить модель поведения.
К нытью и уходу от ответственности это не имеет никакого отношения. Я знаю, как многие отзываются о психотерапии, но это ошибочная точка зрения. Тому нужно было понять, когда образовалась эта пропасть, осознать, почему это случилось, затем повлиять на ситуацию, набраться решительности и противостоять жене в тех случаях, когда она, на его взгляд, неправа. Он должен был снова обрести силу и ум, чтобы опять стать мужчиной, как ради себя, так и ради жены, которая больше не желала даже к нему прикасаться. Это непросто. Подобную «переподготовку» мы называем когнитивно-поведенческой психотерапией. Когда-то одна пациентка попросила объяснить ее суть. Называла такой подход нечестным и говорила, что и дальше будет без конца долдонить мужу, как ненавидит его сестру. Когда же я рассказал, в чем заключается наша конечная цель, ответила: