- Исмэйя?
Она подняла глаза на застенчиво улыбавшегося сводного брата Жермона.
- Отец попросил тебя зайти в оранжерею, - мальчик повернулся к Корону. - Если вы извините ее, сэр.
- Конечно. Теперь очередь семьи... Исмэйя, спасибо, что уделила мне время.
Он склонил голову в официальном поклоне и удалился.
Глава шестая
Исмэй повернулась к пятнадцатилетнему мальчику с длинным носом, большими ногами и оттопыренными ушами:
- Что... хочет отец?
- Он в оранжерее с дядей Бертолем... Он сказал, что ты должно быть устала от рассказов старого солдата, к тому же он сам хочет поговорить с тобой о Флоте.
Во рту у нее пересохло, она не могла думать.
- Скажи ему... скажи, что Себ ушел, и я приду через пару минут. Только поднимусь наверх... освежиться.
И снова формальное общество Алтиплано работало на нее. Ни один мужчина не заподозрил бы ничего странного в желании женщины побыть несколько минут одной в ванной. И никто не стал бы ее торопить.
Исмэй поднялась наверх, скорее следуя инстинкту, чем осознавая, куда направляется. Она не видела медных перил, пришпиливающих ковер к ступеням, да и сами ступени тоже. Тело само знало, как подняться по ним, что надо завернуть за угол, где расположен замок, который позволит ей уединиться.
Исмэй оперлась о стену, включила холодную воду и подставила руки под освежающую струю, не зная зачем. Она ни в чем не была уверена, включая то, сколько прошло времени. Вода отключилась автоматически, прямо как на корабле, и она снова нажал кнопку. Внезапно ее вывернуло. Остатки обеда завертелись в воде и исчезли, уносимые по трубе. Из желудка поднялась новая волна тошноты, а потом беспокойно улеглась. Исмэй подставила сложенные ладони под кран и, набрав воды, отхлебнула сладковатой прохлады. В животе что-то зашевелилось, но в конце концов успокоилось. Исмэй никогда раньше не тошнило, даже когда боль была такой сильной, что казалось, ее разрывают на части. Настоящая боль, не воображаемая, не порожденная воспаленным мозгом.
Взглянув в зеркало, Исмэй увидела незнакомку, мрачную старуху с расстрепанными темными волосами, следами слез и рвоты на щеках и подбородке. Она взяла полотенце, намочила его и методично протерла лицо и руки, потом усиленно начала тереть сухим концом, пока кровь снова ни прихлынула к щекам, а болезненный зеленоватый оттенок ни исчез, и влажными ладонями пригладила волосы. Вода снова пропала, но на этот раз она больше ее не включала. Исмэй сложила мокрое полотенце и повесила на перекладину для использованных вещей.
Отражение в зеркале вновь было знакомым. Она выдавила улыбку, которая на этом лице выглядела довольно естественно, не смотря на кипевшие внутри чувства. "Надо переодеться", - подумала она, оглядев рубашку. На бледной желтовато-коричневой ткани виднелось несколько темных капель. Надо переодеться во что-то... Мысли, как заевшая пластинка, застряли на чем-то застланном дымом. Это все, что она видела.