– Редкая штука…
Лекарша ещё раз внимательно осмотрела меня, потом отвернулась и стала аккуратно собирать в саквояж пустые ампулы, в конце положила и сам инъектор.
– Спасибо, Линна! – только тут я отметил, что эта женщина хоть и изнурена тяжёлым трудом, но она всё ещё достаточно молода, стройна и даже весьма привлекательна. Я смущенно сглотнул. И это тоже действие лекарства?! Тем временем докторша собрала свою аптечку и подошла на выход из комнаты. Там Линн оглянулась и произнесла:
– Называйте меня Док, или Мэм – так меня называет большинство пленников. К слову, я и сама тут нахожусь в заключении. Пусть и на особом положении.
– Хорошо, Док. Простите!
Печаль отчётливо звучала в её голосе во время всего нашего разговора. Затем изящная ладонь прижалась к сенсорной панели, дверь комнатки открылась, и Док вышла наружу. Но уже за порогом она оглянулась.
– Вам не за что извиняться. А теперь прощайте. Даже не знаю, чего вам пожелать кадет. Надеюсь, вы проживёте достаточно долго. По крайней мере, постарайтесь… Обидно будет потерять такого воспитанного юношу.
Улыбнулась и пропала. Спустя минуту с момента её ухода в камеру ворвался Грек.
– Живой!
С ходу он залепил мне оплеуху.
– С какого?!… – сшибленный на пол я медленно поднимался.
– Не смей больше так меня пугать! – Серж обличающее ткнул мне в грудь крепким пальцем, когда я поднялся с пола. – Ты мой последний пилот! Если подохнешь, то кто разделит со мной тяготы местного гадюшника?
Морщась я распрямился и потёр ушибленный подбородок.
– Рад, что ты так ценишь меня, отец! Но можешь проявлять свою заботу, каким-нибудь менее болезненным способом? Поверь, мне и так досталось.
– Армейский стимулятор? – Скалясь, определил капитан. – Хорошая штука, улучшает настроение и потенцию!..
Вот тут уже я выстрелил в его направлении рукой. Грек грамотно закрылся, отскочил и рассмеялся.
– Ладно, мир! Просто я переволновался малость. А тут такое явное свидетельство твоего выздоровления, ни какими штанами не прикроешь!
Волновался он. Я уселся обратно и прислонился спиной к стальной стене
– Еще слово, капитан и я буду спокойно сносить и одиночество и местный гадюшник!
Он обезоруживающе поднял обе руки вверх.
– Брось, я же извинился
– Всё ок! Я не обижаюсь, уже… Удалось узнать в какой луже мы сидим?
Он сел напротив на такую же точно кушетку.
– В большой и страшной. Мы в тюрьме. Причём очень непростой…
– Ага, а то я не понял…
Грек повернулся, а я пригнулся, ожидая очередную оплеуху, но напарник просто посмотрел, как тогда в баре. Оставалось только теперь мне поднять кверху руки и повиниться. Кажется, мы прочно перешли на «ты». Единственный плюс участия в бою.