Это нудное занятие не давало сойти с ума, но еще в первый вечер, разобрав стопку документов, я разыскала чистую бумагу, обмакнула перо в багровые, как кровь, чернила (любимый цвет короля, как же) и написала рунами на языке айров: «Мой светлый лорд Дигеро фьерр Этьер». Зачеркнула. «Здравствуй, Диго». Зачеркнула.
У меня есть год, чтобы все объяснить, рассказать правду. Но нужна ли она?
В душе царил хаос: толпилась куча вопросов, сомнений, страх пойманной в силок птицы и жажда справедливости. И как-то само собой перо вывело:
«Сыновей у короля не было, в том-то и беда. Рождение долгожданного наследника той весной было ему обещано и молитвами святых старцев, и расположением звезд, и всеми придворными лекарями. А получилась я».
Красные руны на желтоватой бумаге смотрелись зловеще.
Записи я поначалу прятала, но однажды, засидевшись за полночь, сомлела и поленилась убрать: все равно, думала, король в библиотеку не заглядывает.
Проснулась я тогда не от огненного прикосновения, как обычно будил меня король по приходу, — от холода. Роберт стоял у ложа и смотрел на меня, как показалось, довольно зло. Он поднял руку с ворохом листков, зачитал с горькой усмешкой:
— В Белых горах король Роберт — никто и ничто…
Я села, подтянув колени к подбородку и закутавшись в покрывало. Не собираюсь объясняться. Нечего хватать мои бумаги, даже если они разбросаны по столу.
— Окажите любезность, не читайте не предназначенное вам, сир. Но разве это неправда?
— Род Ориэдра проклят горными домами, это так. Но с никем и ничем не ведут переговоров. Лэйрин, если ты не хочешь, чтобы я это читал, не оставляй на виду. Я любопытен.
Роберт, отдав мне записи, сел в кресло, окунув руку в огонь, горевший в камине, откровенно нежась тем, как ласково лижут ладонь языки пламени. Он гладил огонь, словно верного пса.
— «…требовала признания моего статуса, напоминала о праве моего короля, праве моей короны», — процитировал он по памяти. — Жаль, что ты родилась не мальчиком. И я, пожалуй, впервые искренне пожалел, что у меня нет сына. Если бы он был похож на тебя, я умер бы спокойным за корону. А если бы я раньше понял, какой заговор сплетен вокруг моего проклятого дара, у меня был бы сын. Но даже колдунья Хелина не поняла, кто наложил заклинание на ее чрево. Водная магия инсеев очень сильна. Но «огненную кровь» даже им сложно погасить.
— Но зачем им это?
— Пока не знаю. Вот и у Рагара не было предположений, либо он мне о них не сообщил. Белые вейриэны сейчас пытаются найти первопричину. Им кажется, что заговор против «огненной крови» — лишь звено в цепи, незаметно опутавшей мир.