Я задумалась над услышанным.
— Очень романтично. Но если Рагар был любимым сыном, то ты…
Он вскинул голову — по волосам метнулись дивные сполохи, пронзительно глянул в глаза.
— Наконец-то ты сказала мне «ты», Лэйрин!
— Не только это, — смутилась я.
И принц отвел глаза.
— Романтично, говоришь? — усмехнулся он. — Кроме Рагара, который никогда не стал бы кронпринцем, у императора не было любимых сыновей. Старших моих братьев отец убил, когда они заматерели и начали задумываться о том, что с нашим долгожительством ждать короны им придется слишком долго. Мою мать тоже он убил, она мешала ему добиться любви Найлы. Вейриэнна, по счастью, не знала об этом, но я знал. Видел. Мне было пять лет, когда это случилось. Отец испытывает передо мной легкое чувство вины, но ненавидит сильнее, чем Рагара. У нас в империи романтика не выживает, Лэйрин.
Я прикусила губу. Вот какие вы, северные… И еще кто-то тут считал Роберта злодеем?
— Какому же чудовищу отдают Виолетту!
— Обычному, — дернул он плечом. — За триста лет и не таким станешь. Я буду оберегать мою новую мачеху, клянусь. Пока я жив, с нее волос не упадет.
— Пока… Но ты теперь — следующий в очереди из сыновей!
Северянин ослепительно улыбнулся:
— Мне приятно, что ты беспокоишься о моей жизни, но меня он не тронет. Отец очень трепетно относится к моему здоровью. Все просто, Лэйрин. Если со мной что-нибудь случится, то Найла узнает, кто убил мою мать, а ее госпожу и подругу. Но главное — я ему полезен, как никто другой.
Это я могла понять: внешней политикой империи как раз и занимался кронпринц Игинир.
Снежная туча, залепившая окно снаружи, выдвинула из-под маскировочного крыла любопытный драконий нос и деликатно прокашлялась:
— Кха-кхм… ваши драгоценные высочества… простите за дерзкое вмешательство, но солнце уже коснулось горизонта, а мы тут, никому не нужные изгнанники, потерявшие нашего господина и к позору нашему оставшиеся в живых, покорнейше ждем решения нашей горемычной судьбы.
И глазки такие умильные, и тон, как у распоследнего пройдохи… И Рамасха туда же:
— Они обузой не будут, Лэйрин. Как ученица Рагара, ты имеешь право на то, чтобы слуги наставника служили и тебе.
— Может быть, Рагар еще жив!
Северянин опустил веки, качнув головой. Эльдер душераздирающе вздохнул, а с подоконника закапал слезливый ручеек. Еще растает, бедолага.
— Я, конечно, возьму под покровительство всех… — поспешила я согласиться. Кто ж от таких подарочков откажется? — А сколько вас, изгнанник?
— Двести восемьдесят шесть. Из них девяносто восемь имеют легкие ранения и стоят лагерем в лесу, пятьдесят семь, с тяжелыми ранениями, сейчас в тайном лазарете у его высочества принца Игинира, а сотня была оставлена нашим господином в Белогорье и ждет приказа, — на одном радостном вздохе выпалил Эльдер. И в комнате мгновенно посветлело — ласх взвился в небо, возликовав: — Оставшиеся принесут присягу немедленно!