Стены сотряслись, стекла жалобно звякнули под ураганным порывом ветра, но устояли. А глухой рокот прозвучал так, словно кто-то огромный лениво похлопал в гигантские ладоши.
— Он говорил о моем королевстве! — воздел король палец к своду, не обратив никого внимания на сотрясение. — А у меня его, вот незадача, уже почти нет.
Казначей горестно закивал, но венценосный тиран не позволил и рта никому раскрыть.
— Я собрал вас, верные мои подданные, в эту воистину тяжелую ночь, чтобы объявить о моем отречении от престола в пользу наследника — кронпринца Лэйрина Роберта Даниэля Астарга фьерр Ориэдра, седьмого ребенка моей последней супруги Хелины фьерр Грахар. Как видите, он обладает даром королевского дома Ориэдра — Священным Пламенем. Сим я передаю и корону, — Роберт требовательно глянул на хранителя печати, и тот, поклонившись, поднес свиток, перо и чернильницу.
Король расписался, хранитель приложил печать. Нахальный сполох незримо для всех запечатлел поцелуй на моих губах, и дар речи ко мне так и не вернулся.
Растерянные придворные, забыв о висевшей над королевством всеобщей крышке гроба, зашумели, кто-то горестно охнул, кто-то попытался славословить нового правителя:
— Да здра…
— Рано радуетесь! — оборвал их Роберт, полыхнув очами. — Отречение вступит в силу за миг до полуночи. Пока еще я — ваш король. Молитесь, благородные фьерры, молитесь… А если кто надеется, что за эти оставшиеся минуты со мной что-либо случится… — он повернул голову к черному лоскуту окна, и в стеклах утративших цвет витражей отразились два огненных блика от его глаз, — то завещание мое давным-давно составлено, и по нему, само собой, мое королевство тотчас переходит кронпринцу Лэйрину. Чтобы никаких неожиданностей.
Тьма за окном опять хохотнула так, что даже у меня выступили мурашки на коже. Король поднялся, оглядел измученных людей. Язычки свечей в их руках внезапно расцвели и пожелтели золотистыми лилиями, как и то пламя, что крепко держало меня, не давая дернуться.
Невозмутимый, как всегда, телохранитель Зольтар доложил:
— Белые вейриэны просят аудиенции.
— Пусть войдут.
Но вошел один — незнакомый мне статный воин с белой прядью на виске и очень светлыми для вейриэна глазами.
— Высший белый мастер Таррэ, — представил его Зольтар, встав рядом с вошедшим, как и еще трое моих телохранителей. — Имена остальных высших мастеров вам известны, сир, в том числе мое.
Таррэ, полюбовавшись несколько мгновений моей огненной мантией и округлившимися от изумления глазами (мои скромные телохранители — высшие мастера? все, кроме Морена? шестеро, если посчитать и Рагара, из семерых высших? какая неслыханная честь! с чего бы? как же опасна для Белогорья дочь Темного владыки!), улыбнулся мне уголком рта, чуть склонил голову перед Робертом, чье тщательно скрытое удивление я тоже уловила, и объявил: