Трудно было смотреть на этих селян и горожан, бросавших нам цветы, как на будущих подданных. Помнится, слушая чавканье конских копыт по грязи, которое не заглушали даже приветственные крики народа, я думала, что напрасно в этой стране объявили войну колдунам и ведьмам. Население было бы куда красивее.
Потом я узнала, что именно война королей рода Ориэдра против всяческих магов, начавшаяся полтора века назад, и привлекла многих простых людей в земли королевства из соседних стран, особенно западных и южных. Они готовы были тесниться, прозябать в нищете, работать из последних сил, лишь бы знать, что служат человеку. Они соглашались терпеть над собой жадную знать, уступать дорогу чванливым рыцарям, но лишь потому, что те тоже — люди. Хотя у меня впоследствии часто возникали сомнения, люди ли. Но это к слову.
Против какого-нибудь зарвавшегося барона можно взбунтоваться, рыцаря можно убить.
Против магов бунт бесполезен.
А король… Что король? Он ненавидит колдунов, значит, и он — с людьми. За людей.
Впрочем, я забегаю в своих записях далеко вперед. Тогда я об этом еще не думала, конечно.
Королевский дворец в Найреосе тоже не впечатлил: ни арок, ни башенок, ни иных изысков. Серая громоздкая цитадель, мрачная, как тюрьма. Внутри — промозглая сырость и та же вонь давно не мытых придворных тел, конское дерьмо до самой парадной лестницы, крысиный помет по углам, клопы и блохи.
Комнаты, отведенные мне, мастер Рагар каким-то способом защищал не только от людей, но и от грызунов и насекомых. Сюда не допускался никто, кроме короля. Роберт — слишком крупный кровопийца, так просто не изведешь.
Как-то перед сном я спросила наставника, как ему удается такая совершенная охрана.
— Нас же называют «снежными дьяволами», принц. Укройтесь одеялом, я покажу, — ответил он и, дождавшись, когда я укутаюсь одеялом до самого носа, вытянул руку. С ладони сорвался порыв ледяного ветра, мгновенно выстудивший комнату так, что зуб на зуб не попадал. Жуткий мороз так же быстро спал, но стало ясно, почему в спальне часто зажигали камин в мое отсутствие, хотя на дворе было лето.
— Здорово! — восхитилась я. — Я бы хотел обучиться такому умению.
— Вы же не вейриэн, ваше высочество, и никогда им не станете. И пока вы не маг. Даже если таковым станете, у вас будет другой путь.
Обидно слышать чистую правду, но я недолго дулась: Рагар действительно стал мне и наставником, и отцом, и матерью, и другом. Благодаря его охране и обучению, да еще матушкиному волшебству, меня не раскусили в первые же дни.
Рядом с покоями оборудовали комнату для мытья брезгливого наследника, не желавшего посещать королевскую купальню. Никаких пажей и служанок в свите, упаси боже. Ну и что, что не по статусу. Принц же дикарь пещерный, в логове рос, привык к суровой жизни воина, угу. И в договоре сказано: мне служат только вейриэны. Извольте соблюдать.