На семинарах я не раз упоминал притчу о бедном Иове. Смерть детей, потеря всех богатств, крах всех планов на будущее, потеря уважения в обществе и, в конце концов, тяжелейшее неизлечимое заболевание проказа, когда человек гниет заживо и его тело распадается на куски, — и все это дано праведнику, который ни одним поступком не нарушил заповедей Божьих.
Главный вопрос, который постоянно задавал Иов, звучал так: «За что? Почему Бог наказывает меня, ведь я не совершил греха, за что я наказан смертью моих детей, утратой богатств, почему люди стали презирать меня? Ведь я всегда был справедлив к ним и учил выполнять Божьи заповеди. За что же такое наказание?» В рамках иудаизма на этот вопрос — «За что?» — нет ответа.
Иов сумел преодолеть ненависть и претензии к Богу, но с ненавистью к самому себе, с нежеланием жить он справиться не смог, потому ему дана была помощь свыше — через друга, который призывал его сохранить любовь и принять Божественную волю. А потом уже непосредственно Всевышний объяснил Иову, что его человеческое «я» ничтожно по сравнению с Божественной волей.
Чем значимее для нас наше эго, тем сильнее оно сопротивляется Божественной воле, тем жестче оно устанавливает свою крохотную картину мира, которую считает правильной. Чем значимее человеческое «я», тем трагичнее оно воспринимает болезни тела и неудачи; смерть близкого человека становится непереносимой.
Эго упорно не желает меняться, потому что изменение, развитие является для него, по сути дела, смертью. Получается, что пиджак важнее тела: внешняя оболочка хочет быть вечной и готова отречься от высшего «я» в угоду иллюзорному человеческому «я».
Вспомните гоголевскую «Шинель». Человек, забывший о душе, сделал смыслом своей жизни благополучие и высокий статус. Новая шинель стала для него символом духовного и материального благополучия, подчеркивала его высокий статус. Обладание ею означало, как считал герой повести, что у него есть ум, способности и большие возможности, и это давало ему высшее наслаждение.
Для спасения души он должен был потерять шинель и после этого ощутить иллюзорность материальных и духовных ценностей. Это подтолкнуло бы его к единению со своим высшим «я», к ощущению внутреннего единства с Богом.
Но герой гоголевской «Шинели» не сумел вернуться к душе, которая первична, и упорно цеплялся за материальные ценности, — поэтому он сошел с ума. Если бы этого не произошло, он получил бы или череду сплошных неприятностей и несчастий, то есть духовное унижение, или тяжелое, неизлечимое физическое заболевание, которое ежесекундно унижало бы его человеческое «я», его тело и судьбу, заставляя вспомнить о своей бессмертной душе.