Я заставила себя выпрямить спину и оторваться от двери. Сделала еще шаг вперед. Снова пошатнулась. Послышались аханья и перешептывания. Основная масса присутствующих, как по команде, отступила на шаг назад. Только Кай остался на своем месте.
— Все закончилось, — хрипло сказала я ему, зная, что он поймет без лишних слов.
Кай кивнул.
— Как наши дети? — послышался жалобный голос с того места, где сбились в кучку матери заболевших.
Я посмотрела на их искаженные страданием лица. В тот момент я ненавидела их всех и ничего не могла с собой поделать. Ненавидела, потому что они были слишком слабыми, чтобы сделать хоть что-то наперекор совету, и мне пришлось взять все на себя. А теперь они просили вновь пережить это, рассказывая им, как я просидела эти четыре дня наедине с больными, будто искали оправдание тому, что не провели рядом со своими любимыми их последние часы.
И хоть я понимала, что сделала это добровольно и только так можно было остановить эпидемию с наименьшими потерями, в тот момент меня поразило, как, оказывается, я способна ненавидеть.
— Они ушли спокойно, — тем не менее, заговорила я, обращаясь к протурбийкам, пока слезы облегчения текли по их лицам. — Почти все время спали. Я рассказывала им сказки, не отходила ни на шаг, как сделали бы вы сами. И они улыбались.
— Ну все, хватит. Пойдем отсюда, — тихо произнес Кай.
— Ох, уважаемая госпожа! — одновременно с ним женщины хотели броситься ко мне, протягивая руки, чтобы обнять, но суровая охрана заступила им всем дорогу.
— Стоять на месте! — скомандовал Алхас, самый старший советник. — Мы еще не убедились, что госпожа не заразна.
— Да она бы не смогла выйти к нам, если бы заболела! — рявнул на него Кай.
— Пузырчатая болезнь коварна, — прищурился протурбиец и отрицательно мотнул головой.
Мне отчаянно захотелось зажать ладонями уши, чтобы не слушать их перепалку. После темноты и уединения лазарета выход на всеобщее обозрение оказался слишком резким. Я не чувствовала себя готовой долго оставаться центром внимания.
— Я не болею, — вздохнула я и сбросила с плеч покрывало, — сейчас я вам это докажу.
— Белоснежка, что ты делаешь… — Кай попытался отодвинуть охрану, мешавшую ему подступиться ко мне.
Я остановила его жестом.
— Хочу просто быстрее все закончить. Пожалуйста.
С недовольным видом он остался на месте. Вслед за покрывалом я сбросила на снег куртку. Затем — кофту, штаны. Холод пощипывал кожу в тех местах, где она открывалась ему… и чужим взглядам. Казалось, все затаили дыхание, наблюдая за мной. Ветерок гнал поземку, бросал волосы мне в лицо, их приходилось то и дело отводить в сторону.