— В заброшенной колонии, — ответил Биру на мой вопрос. — Там осталось много вещей, а я унаследовал от матери увлечение коллекционированием. У меня несколько коллекций. Это одна из них.
— В той колонии, где все умерли от эпидемии пузырчатой болезни? — уточнила я. — Все эти люди… мертвы?!
— Думаю, да, — он помолчал и вдруг спросил беззащитным голосом: — Тебе не нравится?
Не нравились ли мне изображения покойников, смотрящих на меня со стен?! Я сглотнула, подбирая слова.
— Это… непривычно.
— Тебе не нравится, — угрюмо заключил Биру. — Ты права, это отвратительно.
Резким движением он сдернул ближайшую рамку и стиснул ее в ладонях. Лицо так перекосилось от боли, словно я только что его ударила в самое слабое место. И тут все стало понятно. Я подошла и схватила принца за запястья, удерживая от того, чтобы он в сердцах не вздумал швырнуть прибор об пол.
— Не смей снимать их, — приказала я, — это твой способ бороться со схуром внутри тебя. Значит, они должны висеть здесь.
Биру поднял на меня недоверчивый взгляд.
— Ты что-то понимаешь в наших верованиях, госпожа?
— Кай рассказывал мне, — кивнула я, — поэтому немного разбираюсь. Ты очень любил мать, Биру. Твой схур стал есть тебя после ее смерти, не так ли? Тогда ты научился бороться с тоской. Никто не имеет права осуждать тебя в этом.
Он, почти не глядя, вернул рамку на стену. Медленно, как сомнамбула. Снова уставился на меня. Я испытала прилив жара. Стояла и не могла двинуться с места под прицелом зеленых глаз полукровки. В глубине души он тоже был простым, ранимым, страдающим без любви. Как Кай. Как Бизон. Как я сама.
— А как ты борешься со своим схуром? — вполголоса поинтересовался Биру.
Хороший вопрос. Наверно, я успела задать его себе уже тысячу раз прежде.
— Не знаю, — призналась я. — Никак. Мне не хочется бороться. По крайней мере, сейчас.
— Кай знает об этом?
Меня словно ледяной водой окатили. Что я делаю?! Стою тут и откровенничаю с правителем! Ладно бы, если бы выслушивала его откровения. Но в ответ невольно раскрылась сама! Впредь стоит вести себя осторожнее.
— Кай знает обо мне все, — отрезала я, сделав шаг назад.
Биру тоже нацепил на себя невозмутимый вид. Он обошел меня, уселся в свое кресло и принял величественную позу.
— Но ты ведь искала меня не за этим, госпожа? Так что привело тебя сюда?
Я осталась стоять перед ним, внезапно ощутив истинное положение вещей. Как бы Биру ни общался с нами на равных, как бы ни пытался казаться проще, но в этот миг он выглядел тем, кем и являлся: повелителем. Его широкие плечи развернулись, подбородок приподнялся, глаза с магнетическими зрачками смотрели свысока. Вряд ли полукровка специально старался произвести впечатление, скорее метаморфозы произошли в нем на уровне инстинктов. Я вдруг представила его сидящим здесь и решающим судьбу своего народа, и заготовленная речь, которую продумывала, ворочаясь накануне без сна, вылетела из головы.