Проведите с местной жандармерией акцию по уничтожению партизан в зоне вашей ответственности. Хватит партизанам дышать нам в спину. Борьбу с ними и их пособниками организуйте немедленно и крайне жестко. Никаких сантиментов, как учит наш Великий Фюрер.
И последнее, генерал....
Проведите силовую разведку. В этих целях используйте армейские возможности, вплоть до их резервов. Но дайте мне точные данные о концентрации русских у наших оборонительных линий и возможном их наступлении. Мне нужны факты, а не ваши эмоции. Вы все поняли, господин генерал?
— Да, господин генерал танковых войск.
— Отлично, Гельмут. Я рад, что вы меня поняли. Директиву с требованиями по изложенным вопросам штаб подготовит без промедления.
И еще, Гельмут Вейдлинг,— Харпе уже искренне улыбался. Он быстро мог справляться с нервным раздражением и переходить от одного состояния к другому.— Вы помните, как вас дразнили кадеты в училище. Это было, правда, давно.
— Да, Йозеф, помню,— вяло и подавленно ответил тот,— Veni, Vidi, Vici.
— Так действуйте, господин генерал, действуйте. И не пейте много коньяка. "Хайль" Гитлер.
— Хайль..., — Вейдлинг задумавшись, находясь в прострации, медленно, опустошено оседал в кресло. Из телефонной трубки, которую он не ощущал, и та как живая прилипла к уху, надрывно шли короткие сигналы. Они словно иглы, впивались ему в сердце и, оставляя кровавые следы, насмешливо напевали:— Veni, Vidi, Vici. Veni, Vidi, Vici. Veni, Vidi, Vici.
Глава 2
28 апреля 1944 года. Район Мозыря. Группа Армий "Центр". Восточный фронт.
Армейский вездеход "Кубельваген" в сопровождении эскорта из штабного бронеавтомобиля и мотоцикла "Цундап" шумно двигался по проселочной дороге. Она была сильно разбита и еще не совсем подсохшая, напоминала собой испытательный автодром. Военная техника каждую глубокую колею и рытвину брала тяжело с натягом, порой раскачиваясь. В любую минуту она могла завязнуть. Трудности в пути еще больше усугубились, когда машины въехали в лес.
-Черт бы побрал, этих русских и их дороги!— злился водитель вездехода гефрайтер Брайнер, пытаясь смягчить поездку командира разведбатальона.
Брайнер уважал своего командира. Гауптман Ольбрихт был строг, принципиален и справедлив. Отважен в бою, за что и получил рыцарский крест под Курском. Он не подставлял лишний раз солдат под пули и угощал их сигаретами. Брайнер был предан ему. — Держитесь крепче, господин гауптман!— закричал водитель и нажал на газ. Лесную яму, заполненную водой, он решил взять с ходу, чтобы не застрять.