Раздались одновременно щемящий душу хруст, вскрик и шумное падение Новосельцев на пол вместе со стулом.
-Прекрати Остапенко,— майор зло дернул следователя за плечо. — Только не здесь. Предупреждаю последний раз. Тебе бы мясником работать, а не следователем.
-Майор вы не правы. Его надо дожать до конца.
-Еще раз повторяю, только не здесь. Подымите его, — бросил контрразведчик конвоирам.
Солдаты истуканы, молча и тупо, воротили Новосельцева как малое дитя на стул. Из основательно разбитой губы комбата бежала тоненькой струйкой кровь.
Комбат попытался что-то сказать. Но у него получилось только нечленораздельное мычание. Он несколько раз с усилием покрутил головой и со стоном сделал подобие плевка. Кровяной сгусток вместе с выбитым передним зубом, оставив на грязной гимнастерке жуткий след, сполз змеей с дрожащих колен и, повиснув воздухе, опустился на пол отвратительным пятном.
Лобанов смотрел на комбата с состраданием. Но помочь ему сейчас ничем не мог. Он понимал, безысходность его положения. Других свидетелей, кто знал "Арийца" у них не было и поэтому, каждое новое слово о диверсантах, приближала их поиск. Хотя методика допроса явно иезуитская.
В эту минуту дверь с шумом приоткрылась, и в хату просунулась голова старшего сержанта Красильникова.
Товарищ майор! Товарищ майор! — взволнованно обратился он к стоящему посредине хаты Лобанову.
-Что ты кричишь как резаный! — повернулся к нему офицер.— Что случилось?
-Так это к нам гости, — чуть не заикаясь, с испугом проговорил сержант.
-Какие еще гости, заходи, не трясись.
-Так вот они уже тут, — и сержант еще шире раскрыл дверь и, прижавшись к печи, вытянулся по стойке смирно.
В хату властно, переступив через порог, в начищенных до блеска, скрипучих кожаных сапогах вошел среднего роста плотный военный в лампасах. Это был командующий 48 армией генерал Романенко. За ним стояли, но пока не входили в хату несколько старших офицеров.
Майор Лобанов от неожиданной встречи с командующим армией побледнел, но не растерялся.
-Товарищи офицеры! — гаркнул он и четким шагом подошел к Романенко на доклад. — Товарищ генерал-лейтенант отдел Смерш проводит следственный допрос капитана Новосельцева.
-Оставить майор. Я знаю только рядового Новосельцева. — Глаза генерала горели яростным огнем.— Офицеры 48 армии предателями не бывают. Где он. — И генерал во властной ему манере шагнул вперед. Майор еле успел отскочить в сторону.
Капитан Новосельцев при упоминании командующего хотел подняться со стула но, только охнув от боли во всем теле, остался сидеть. Его окровавленные глаза, встретившись с глазами командующего, выражали боль, надежду, но в особенности отчаянную злость на то, что он услышал.