ГЛАВА 9
Отто Скорцени. Дорога на Маас. 15 декабря 1944 года.
Группа 'Штилау' 150-ой бронетанковой бригады осторожно двигалась в тумане по арденнской заснеженной дороге. Непроходимый лес враждебно принимал непрошеных гостей. Подступая вплотную, к крадущейся технике, колючими лапами царапал бока машин, острыми корягами, снежными заносами тормозил движение.
Джип разведки шел первым, зондировал путь. Следом нарушали патриархальную тишину бронемашины и грузовики с диверсантами. Сквозь утреннее сизое марево, лязгая гусеницами, шумно проходили 'Пантеры'. Железные листы, установленные вокруг пушек и башен, придавали танкам некоторое сходство с 'Шерман'. Чуть отстав от грозных машин, двигались связисты. Колонну замыкал темно-серый, цвета маренго 'Хорьх' в сопровождении нескольких мотоциклеток и 'Пантеры' без опознавательной раскраски с антеннами радиосвязи.
Несмотря на свет прожекторов, подсказки командиров экипажей, торчащих, как столбы из башенок, опасность свалиться в кювет на крутых поворотах и подъемах, была реальной. Третьи сутки над Валонией висел плотный, угнетающий туман.
Оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени в буквальном смысле не находил себе места. Двухметровая фигура эсэсовца с трудом вмещалась на заднем сидении Хорьха. Колени, словно копыта мустанга, топтали жилистый зад водителя, а голова билась о потолок. Главный диверсант Вермахта сожалел, что пересел в машину подполковника Ольбрихта. Помощник фюрера подвязался ехать до Нешато, чтобы лично убедиться в разгроме американского десантного полка, прихватив, фотокорреспондентов.
После очередной встряски Отто заметил раздраженно: — Господин Ольбрихт, удивляюсь вашему хладнокровию. Тянемся, как стадо баранов, а вы мечтаете в полумраке.
Франц взглянул косо на Отто, отодвинулся к двери. От нависающего Скорцни, разило перегаром, ответил назидательно:
— Отто, берегите нервы! Они пригодятся в боях за Маас. Здоровье, смотрю, вы вчера подорвали. Хотите поправить? Я всегда держу про запас дядюшкину фляжку с коньяком.
— Не вижу препятствий! Башка раскалывается, — пробасил Скорцени радостно. — Давайте.
Франц достал из внутреннего кармана фляжку с нацистским гербом, подал Скорцени. — Берите, друг. Предупреждаю, там должно в остатке, что-то булькать.
— Несомненно, дорогой Франц. — Жадными глотками ароматная жидкость быстро переместилась в объёмный желудок диверсанта. — Благодарю!
Открыв окно, Скорцени облегченно вздохнул. Ледяная морось обжигала лицо, шею, остужала голову. Капельки влаги затекали за ворот. Шрам, от некогда располосованной на дуэли левой щеки от уха до подбородка, уродливо сжимался от холода.