Он загнал ее в ловушку.
– Обычно сажусь на поезд в шесть ноль девять. Они каждые пять минут ходят, – добавила она, словно это могло спасти положение.
Разумеется, ничего это не спасло.
– Значит, ты встаешь в пять тридцать? Каждое утро?
– Примерно.
– И каждый день работаешь до шести вечера?
– Да. О времени с шести вечера до пяти утра я тоже обязана отчитаться?
– Нет. Дело не в этом, просто…
– Просто не у всех есть квартиры с видом на озеро, персональные шеф-повара, машины, водители и неограниченный бюджет?
– Вообще-то я не идиот и отлично понимаю, что как я живут единицы.
– Конечно понимаешь. Только в твоем представлении это какое-то абстрактное понятие. Ты вообще хоть раз здесь бывал? В Роджерс-Парке? Когда-нибудь отваживался выбраться за пределы модных безопасных районов?
Молчание стало лучшим ответом.
– Вот именно об этом я и говорила. Именно поэтому я и не могу пойти с тобой на свадьбу. Ты привык ко мне в определенной обстановке, но это далеко не вся моя жизнь. Это, – она махнула рукой на окно, – хороший район. У меня хороший дом, и я тяжело трудилась, чтобы его заслужить. Но ты вряд ли сумеешь это разглядеть.
Свернув на ее улицу, он остановился у двухэтажного дома ее хозяев и повернулся к ней.
– И что же такого я увижу? На что я прямо сейчас смотрю?
На меня. На меня ты смотришь. На меня и на отличный район, ничем не напоминавший те трущобы, где прошло мое детство.
Она столько всего добилась, что порой, оглядываясь по сторонам, приходила в ужас.
Потому что сейчас он смотрел на пустое место, которое отважилось что-то требовать.
– Деньги – не воздух, – выдохнула она еле слышно. – Каждый заработанный доллар дался мне тяжким трудом. И каждый раз, когда я покупаю еду или очередные кроссовки, я покупаю их с мыслью, что эти деньги могут быть моими последними.
– Тогда почему ты не приняла предложения Дженнера? Почему не согласилась на большую зарплату?
– Потому что деньги – не единственное, что мне нужно от работы.
Чертова правда.
Машина и так была не слишком большой, но Либерти вдруг поняла, что они стали еще ближе. Это он к ней наклонился, или ее саму к нему тянет?
– А что еще тебе нужно? – спросил он, обдав ее жарким дыханием.
– Маркус… – Но не успела она еще ничего добавить, как он обхватил ее лицо руками и слегка приподнял.
– Тебе нужно что-то еще? Что-то большее? Мне – нужно.
– Но это все изменит.
Его нос легонько прикоснулся к ее собственному, и сильные руки чуть потянули ее на себя.
– А что, если все и так уже изменилось и никогда не станет прежним?
– Я недостаточно для тебя хороша, – предупредила она и, не в силах больше сдерживаться, погладила его по лицу, чувствуя колючую щетину. Что ж, похоже, он все-таки не божество, а живой человек из плоти и крови. И это замечательно.