Она отстранилась от него, чтобы всмотреться в его лицо - насколько это было возможно в темноте.
- Что ты делаешь?
- Как что? Сочиняю пролог.
Ричард провел пальцами вдоль ворота ее ночной рубашки, легонько прикасаясь к коже. Там, где он до нее дотрагивался, ее тело начинало жечь как огнем.
- Удивительное дело, - прошептал он с таким видом, будто это его и впрямь интересовало. - Рубашка-то льняная. И кружев на ней нет - даже у ворота или вот внизу, на подоле...
Ричард положил руку ей на колено, повел ладонью вверх по ноге к бедру, и у нее перехватило дыхание.
- У меня нет тяги ко всякой мишуре и украшательству, - едва слышно пролепетала Элисса.
- Утилитарная какая-то философия, - заметил Ричард, но руку с ноги убрал, и она с облегчением вздохнула.
Потом его губы оказались в каком-нибудь дюйме от ее лица. Она почувствовала его горячее дыхание у себя на щеке и вздрогнула.
- Должен сказать, что твоя рубашка мне мешает. С другой стороны, вполне может статься, что заниматься этим делом в рубашке тебе нравится больше - в таком случае, конечно, ее лучше оставить.
Прежде чем до нее дошло, что Ричард хочет увидеть ее нагой, он заключил ее в объятия, с силой прижал к себе и поцеловал - то есть сделал то, чего Уильям Лонгберн никогда в постели не делал.
Он целовал ее крепко и нежно - точно так, как, по ее мнению, мужчина должен целовать женщину, которую страстно любит. В его поцелуе не ощущалось желания утвердить свое главенство - скорее, в нем заключалась покорная просьба попытаться разделить с ним радость от взаимного прикосновения губ.
"Что же, интересно знать, он от меня хочет? - Задалась вопросом Элисса. - Равенства в постели? Свободы и раскованности в любви? Неизвестно еще, какой эта свобода окажется на поверку и во что все это выльется".
Элиссе необходимо было основательно это обдумать, а потому она прервала поцелуй и отвернулась. Если бы она этого не сделала, то сил, чтобы противостоять его ласкам, у нее бы не хватило и ей пришлось бы сдаться на милость этого человека и похоронить мечты о будущей не замутненной никакими страстями жизни в Лестере.
- В чем дело? - спросил Ричард.
Она решила, что объясниться хоть как-то необходимо, и прошептала:
- Когда мой муж любил меня, то никогда не целовал.
- Значит, он тебя любил, а ты его - нет?
Элисса беспомощно пожала плечами.
- Я хотела сказать, когда он занимался со мной любовью...
- А ты-то с ним любовью занималась?
- Как же иначе - ведь у меня от него ребенок - Вы, мадам, опять не правильно меня поняли, - негромко и нежно произнес Ричард. В его голосе проступило сочувствие и понимание. - Я хотел узнать, нравилось ли тебе заниматься с ним любовью?