Поутру я, поцеловав на прощанье мужа, снова тихонько сбежала.
К тому времени догадливый Ишад уже собрал приличный по размерам мешок, к которому без напоминаний присовокупил несколько бутылочек с кровью. Однако довольно нервно отреагировал, когда я благодарно чмокнула его в щеку, и хмуро буркнул:
— Тару верни, госпожа. В ней кровь может храниться годами. Заклятие очень полезное, но редкое, и у меня пока не получается его воспроизвести.
Клятвенно пообещав принести все обратно, я умчалась будить обожающую поспать Ульку. Но, выскочив из душевой, споткнулась о чью-то мохнатую лапу и, растянувшись на полу, из этого положения мрачно сообщила:
— Завтрак подан.
Тот факт, что народ не разбрелся на ночь по своим комнатам, меня не удивил, после вчерашней ссоры от Мессира можно было ждать всякого, поэтому ребята не расслаблялись. А вот как они тут все уместились, уже отдельный вопрос.
«Доброе утро, шиери», — бодро поприветствовал меня Сар, серой тенью выскользнув из темноты. Развалившийся возле ванной Рас, о лапу которого я споткнулась, с подвыванием зевнул и лениво шевельнул хвостом.
«Доброе… жаль только, что такое раннее».
Кряхтя и бурча на весь белый свет, я поднялась с пола, обозревая переполненную комнату. Мартин и Шмуль по-прежнему дрыхли на моей кровати, никак не отреагировав на шум; Зырян и Рисьяр мирно посапывали на соседних койках, ничуть не смутившись отсутствием постельного белья; сонно заворочавшаяся Улька спала, разумеется, одна, но рядом с ее постелью возвышалась огромная мохнатая гора — похоже, Васька принял твердое решение не отходить от девчонки ни на шаг.
— Народ, подъем, — негромко скомандовала я, поняв, что просыпаться никто не собирается. — У нас сегодня трудный день. Наро-о-д, ау-у! Пока вы спите, вся еда закончится!
— Где еда?! — резко сел на кровати Шмуль, затуманенными глазами уставившись куда-то в пустоту, но при этом старательно принюхиваясь.
— Почему это закончится? — одновременно с ним оторвал от подушки голову Мартин. — Хеля, ты что, мало принесла?
У меня даже слов не нашлось на это ответить, но народ, наконец, зашевелился. Васька, толкнув носом сладко причмокнувшую губами Ульку, потопал в душ — перекидываться, мыться и одеваться. Акинарцы вихрем унеслись к себе, а заодно унесли на закорках Мартина и Шмуля. С хрустом потянувшийся вампир решил составить компанию медведю, даже вида не подав, что заметил выглядывающее из моего мешка горлышко знакомой бутылочки. Ну а Зырян, как самый сознательный, принялся заправлять разворошенные постели и терпеливо дожидаться своей очереди.