— Неужели трудно было выйти к нам навстречу и предупредить? Мы хоть не стали бы распевать во все горло, — с горьким упреком проговорил я.
— Ну что же тут предосудительного? — с фальшивым изумлением воскликнул Палму. — Напротив: пресса имела возможность убедиться, что наши полицейские постоянно упражняются. Хотя бы в хоровом пении… Да, еще, — продолжил он после паузы, игриво склонив голову набок и глядя на меня, — еще шеф полиции попросил меня приглядеть за тобой: чтобы ты, поддавшись чувству, не наломал дров в таком важном деле. Я ведь все-таки намного старше и вообще — ветеран. Ну, ты понимаешь. Ничего дурного он, конечно, не имел в виду. Все-таки начальник нашего отдела тоже в отпуске… Ничего, я его уверил, что ты хороший мальчик и вполне на месте. Правда. — Он немного подумал и уточнил: — В каком-то смысле.
Тем временем мы въезжали на холм. Водитель умелым броском перемахнул через лужок и вылетел на усыпанную гравием аллею. Путь через лужок был проторен уже кем-то до нас, и нетрудно было представить, что мне придется выслушать от блюстителей наших парковых красот. Или шефу полиции. Эти господа готовы рвать на себе волосы, если детский мяч сломает хоть один их цветочек…
— Стоп! — скомандовал Палму и огляделся, словно ища чего-то. — Ага, вон там, — объявил он. Ну конечно, разбитую машину уже убрали. Разумеется. Они всегда торопятся как на пожар. Ладно хоть на дереве остался след.
Я собрался вылезти из машины и пойти посмотреть, но Палму никогда не утруждал себя ходьбой. Вверх по аллее брели какие-то люди, и я велел водителю погудеть. Здесь это уже не имело значения. Парк был весь нашпигован полицейскими.
Гуляющие сошли с дороги, почтительно пропуская наш черный автомобиль. Который важно пронесся мимо. Люди смотрели на нас, вытаращив глаза. Был такой прекрасный осенний день. Действительно прекрасный. Я живо представил себе, какие толпы соберутся здесь к вечеру, когда солнце будет садиться, — все успеют мирно отобедать дома, почитать газеты… У меня очень живое воображение. Палму постоянно укорял меня за это.
То там то сям — на лужайках и среди кустов — мелькали люди, тщательно осматривающие все вокруг. Полиция не дремала! Я не мог не чувствовать гордости.
Мы остановились возле Памятника, и я уже почти вылез из машины, когда опять затарахтела рация. Какой-то человек оставил в бане свои вещи и сейчас следовал нагишом по улице Стуре. Покосившись на Палму, я коротко приказал доставить голого господина в отделение, для дальнейших выяснений. В субботние дни в городе всегда происходит много странного.