— Не бейте меня! Я во всем признаюсь!
Но Палму слишком хорошо знал меня, чтобы заподозрить в чем-то таком. Думаю, иначе он не колеблясь дал бы мне по физиономии. Это было вполне в его духе, когда речь шла о нарушении священных принципов.
— Да, Палму! — сказал я, не обращая никакого внимания на Арску. — Дело в общих чертах раскрыто. Я его раскрыл.
— Какое — авария? — безучастно спросил Палму, у которого кончилось курево.
— Убийство! — торжествующе заявил я и указал на потерявшего сознание Вилле. — Вот виновный!
— Подозреваемый, — машинально поправил меня Палму.
Почему-то это меня сразу отрезвило. Хотя, на мой взгляд, Палму мог проявить чуточку больше интереса к моим успехам. Я ведь все-таки был его учеником. В некотором смысле.
— Разумеется, еще многое требуется выяснить, — сухо признал я. — Но все это касается частностей, относительно же сути дела все косвенные улики налицо. И я как юрист могу ручаться…
— Ты как юрист можешь проваливать, — начал было Палму, но, вспомнив, что в кабинете присутствуют посторонние, младшие по чину и возрасту, продолжать не стал.
Он опустился возле Вилле и, бережно приподняв его голову, положил к себе на колени.
— Помоги-ка лучше мальчику! — бросил он мне. — Ты что, не видишь, что это еще ребенок? Дай воды. — И только когда я протянул ему стакан трясущейся от бешенства рукой, он вспомнил и почтительно добавил: — Командир!
Он неловко побрызгал водой в лицо Вилле и в растерянности попытался потрясти его за плечи.
— Вы… вы у-убили его! — всхлипнул Арска и залился слезами. — Так… так нельзя… Это незаконно! И у меня, у меня тоже болит бок!
Он потянулся за поддержкой к своей подруге, но Кайя в эту минуту если и испытывала к нему какие-нибудь чувства, то далеко не нежные.
— Не вздумай дотронуться до меня, ты, жирный боров! — закричала она. — Трус поганый, вот ты кто! И с таким подонком я чуть не махнула в деревню!
— Так они ж убивают! — оправдывался Арска плачущим голосом. — Я отцу позвоню, пусть он адвоката приведет!
— Арска! — взвизгнула девица. — Если ты еще хоть раз тронешь меня пальцем, если ты мне позвонишь, если ты на моей улице появишься, я — я не знаю, что сделаю! — Ее голос прервался, и она даже всхлипнула от стыда за него. — Если б ты среди наших… но ведь ты ж перед легавыми так…
Вилле Валконен начал приходить в себя и попытался приподнять голову на тонкой мальчишеской шее. Комиссар Палму погладил его по спутанной шевелюре.
— Я во всем, во всем признаюсь, — хрипло проговорил Вилле. — Не надо меня больше мучить…
И снова потерял сознание. Голова его съехала с колен Палму и упала на пол.