Брацелес заметил Хорншу, который стоял в дверях, держа руки в карманах. До него начало доходить. Полковник тоже кое-что понял.
— Все так серьезно? — спросил он, и взгляд его забегал по присутствующим.
— Кто эти господа? — спросила фрау ван Хенгелер, неприязненно рассматривая Брабендера и Брацелеса.
— Ах да, извините, — сказал Кеттерле, — я думал, вы уже встречались. Доктор Брабендер и Ханс-Пауль Брацелес, зятья покойного сенатора.
— Как это — восстановить? — спросил вдруг полковник Шлиске. Он сцепил замерзшие пальцы так, что суставы хрустнули.
— В воскресенье утром я уже объяснил вам, что, если в самом деле вы хотите узнать, что здесь произошло, отвечать на вопросы должны вы, а не я. Помните?
— Да, — сказал полковник обиженно.
— Так вот, если хотите осмотреть место преступления…
— Как, прямо сейчас, среди ночи? — спросила Вилли ван Хенгелер удивленно.
— Тысяча чертей, — сказал полковник и начал снова заматываться шарфом.
— Зачем вам шарф? — спросил комиссар. — Пошли.
Они проследовали через арки, мимо деревянного святого с протянутой рукой в заднюю часть дома.
Комната номер три не была заперта на ключ. Стремительно распахивая дверь, Кеттерле уже знал, что в комнате кто-то есть. Раздался шорох, сквозняк натянул портьеру.
— Оставайтесь на месте, Новотни. Это бесполезно, — услышали в коридоре голос комиссара.
Вспыхнул свет.
Новотни остановился как вкопанный возле двери в ванную, словно наткнувшись на невидимую стену.
— Если не ошибаюсь, вы ищете стакан с полочки?
Шофер обернулся и уставился на лица людей, втискивающихся в комнату. Его рассматривали с неприязнью.
Постельное белье было снято, матрацы сложены один на другой, опрокинутые стулья составлены на столе. Сезон кончался. Близилась зима с метелями, туманами, ранними сумерками.
— Вернувшись с купания, она надела брюки, пуловер, босоножки. А еще белые носочки и янтарное ожерелье. Возможно, она заново подкрасилась и привела в порядок ногти. Потом вышла к ужину, поболтала, поглядела, как полковник раскладывает пасьянс, выкурила пару сигарет и около десяти отправилась к себе. Она ведь ждала вас, Новотни, и хотела быть у окна, когда вы появитесь. В номере она выкурила еще сигарету, немного почитала, она ведь еще не получила вашей телеграммы. Но знала, что ваш приезд зависит от планов сенатора на воскресенье, поэтому по прибытии сразу же спросила про телеграмму. Около одиннадцати вас еще не было, тогда она приготовила себе ванну и разделась.
Комиссар отодвинул Новотни в сторону, прошел в ванную, включил свет. Оглянувшись, он увидел вокруг побледневшие лица, выдававшие сильное нервное напряжение.