— Она просто ездит в перчатках, — проворчал комиссар, нетерпеливо ожидая продолжения.
— Вы полагаете, что и третье лицо тоже ездит в перчатках?
— Какое третье лицо?
Комиссар медленно обернулся и взглянул на Рёпке.
Тот рылся в своих бумагах.
— Во-первых, сумочка, во-вторых, дорожный будильник, в-третьих, губная помада, в-четвертых, пудреница, в-пятых, ключи от автомобиля…
— Что с ними? Да говорите же наконец, Рёпке!
— На всех этих предметах и еще на некоторых других имеются также отпечатки пальцев некоего третьего лица, которое не идентично ни с кем из перечисленных. В машине тоже. Даже на рычаге, которым регулируется положение сиденья. Их нет только на рулевом колесе.
Из темноты послышалось только «угу» и «так-так».
— Это могут быть отпечатки пальцев ее мужа. Проще всего предположить…
— Нет, Кеттерле, это не отпечатки пальцев ее мужа. Мне удалось добыть его отпечатки в бюро прописки. Хотя с тех пор прошло уже шестнадцать лет. Но они ведь не меняются.
На экране появилась сильно увеличенная фотография пересечения линий на указательном пальце человека.
— Это указательный палец Риха Робертса.
Рядом появилась другая увеличенная фотография.
— А это указательный палец третьего лица.
Даже дилетанту бросились бы в глаза различия. Кеттерле попросил Хорншу записать наиболее важные моменты.
— И прежде всего составьте список предметов, на которых найдены отпечатки пальцев, Хорншу.
— И никаких отпечатков на руле. Да вы и сами в это не верите, — сказал Хорншу.
— Н-да, — произнес Кеттерле и обернулся, поскольку входная дверь открылась и в нее проскользнула подвижная фигура начальника полицай-президиума Зибека.
— Я вам не помешаю, господа?
Лицо его было гладким, как у тюленя, и хитрым, как у таксы. Он распространял вокруг себя запах изысканного мужского одеколона и, усевшись, аккуратно расправил элегантную жилетку.
— Очевидно, руль просто вытерли, не так ли? — наклонился он к Кеттерле.
— Тогда были бы вытерты и некоторые другие предметы, — ответил комиссар. — Думаю, Рёпке прав. Третье лицо тоже могло ездить в перчатках, ведь то, что оно водило машину Сандры Робертс, кажется установленным фактом, правда?
— Если только оно не играло ради собственного удовольствия рычагом установки сиденья, — ответил Рёпке. — Дверная ручка изнутри, — продолжил он. — На ней также обнаружены отпечатки…
— Послушайте, Рёпке, — перебил его комиссар Кеттерле, — скоро девять. Может, вы не будете рассказывать нам о каждой извилине на всех ваших двадцати семи предметах…
— Сорока семи, — поправил Рёпке совершенно серьезно. — Мы работали над этим впятером с шести до половины девятого.