Пармалахти согласился:
— У меня точно такое же мнение. О ней никак не скажешь — старый склеротик. Как свидетель, она заслуживает полного доверия.
— Она рассказала, что в тот трагический день в поведении Элизы не было ничего необычного.
— Точно.
— Наоборот, Элиза пребывала в полном душевном равновесии. В добром расположении духа и даже приподнятом настроении.
— Точно, — согласился Пармалахти. — Только следует уточнить, что, когда девушка упомянула о розах, которые она намеревалась отнести к месту смерти матери… она погрустнела.
— Разве это неестественно?
— Пожалуй.
— Вряд ли такая прогулка доставит кому-нибудь удовольствие!
— Нет, конечно, — заметил Пармалахти. — И меньше всего дочери, которая направляется почтить память своей матери, погибшей так трагически. Но от этого еще огромный шаг до того, чтобы… черт подери… чтобы накинуть веревку себе на шею.
Послышался шумный выдох. Он вырвался из носа констебля Кари Куннаса. Нос у него был слишком большим. Очевидно, именно поэтому Куннас отрастил усы и клином бороду, чтобы отвести внимание от этой досадной частности.
Голова ленсмана тотчас повернулась в его сторону.
— Чего сопишь?
Куннас пожал своими плечами борца. При этом он четко произнес:
— Это, насколько я понимаю, крайний педантизм. Есть другое, совершенно точное объяснение.
— Какое? — спросил ленсман.
— Временное умопомрачение. Типичный случай.
Несмотря на то что Пармалахти нахмурил брови, Куннас продолжал как ни в чем не бывало:
— И что в этом удивительного? В этой стране каждый день по меньшей мере один человек теряет самообладание до такой степени, что лезет в петлю или пускает пулю себе в лоб. Или…
Рука Пармалахти поднялась, отвергая сказанное, затем последовал осуждающий взгляд.
— Не стоит продолжать… об этом. Мы все хорошо знаем, что человек может лишить себя жизни различными способами, при различных обстоятельствах. Ну а что касается идеи о временном умопомрачении… то это обстоятельство, очевидно, нельзя не принять во внимание. К тому же другого объяснения и нет.
Уголки рта Куннаса насмешливо вытянулись. Он сказал многозначительно:
— Эти обстоятельства, вне сомнений, более точно сможет объяснить Илола. Он-то уж должен знать душевный склад своей зазнобы.
На этот раз ленсман разгневался не на шутку:
— Нечего тянуть Илола в каждую дыру! Это тебе не Инаринский полицейский округ.
Куннас притих.
Краска, выступившая на его щеках, показала, что он хорошо понял намек. Склока, случившаяся в упомянутом Пармалахти округе, обратила на себя внимание всей страны. Виновные были уволены и затем буквально осаждали своими кляузами ведомство канцлера юстиции.