— Силтанену необходимо было немедленно исчезнуть также и потому, что финская полиция могла отреагировать на упорно циркулирующие слухи о некоем мужчине, который скрывается в Доме трех женщин. Поэтому дело организовали так…
Несмотря на недавний жест Сусикоски, Пармалахти нашел необходимым еще раз вмешаться в разговор:
— Они договорились о том, что только теперь Тойвиайнен получит этот удар кинжалом. В то место, куда Тойвиайнен был ранен еще во время войны и, следовательно, знал, что это относительно безопасно. После этого Силтанен бросился в Дом трех женщин и рассказал историю о том, как он убил человека и должен поэтому немедленно выехать из страны.
— Продолжай, — велел Сусикоски.
— Тойвиайнен в свою очередь перевязал рану своей рубахой и поспешил в больницу за помощью. А затем принялся рассказывать историю о неизвестном, одетом в зеленое, говорящем по-немецки и напавшем на него с кинжалом в руке.
— Точно. Будь добр, продолжай, — сказал Сусикоски.
Пармалахти взглянул вопросительно на Сусикоски. Но поскольку он уже вошел во вкус, ему не хотелось прерывать своего повествования:
— Прежде чем сыграть эту интермедию с кинжалом, они, конечно, договорились, что Тойвиайнен выполнит все условия договора и будет затем по-царски вознагражден. Сперва он начал слежку за Элизой и, выбрав подходящий момент, набросил сзади канат ей на шею, а затем и повесил на дереве.
В камине что-то треснуло.
Звук был не особенно громким, однако все вздрогнули. Ленсман поднялся и направился к камину унять огонь. Обернувшись через плечо, он сказал, обращаясь к Сусикоски:
— Теперь твоя очередь продолжать.
— Давай-давай, у тебя неплохо получается.
— И все же продолжай ты…
— Ну хорошо. Собственно, теперь уже нечего и продолжать. Выведя из игры Элизу, Тойвиайнен случайно стал свидетелем встречи Илола с Селмой. Тойвиайнен заторопился. В тот же вечер он прокрался вслед за Селмой на вершину Хаттухарью и сбросил ее в пропасть.
Комиссар полиции Лехти слегка вздрогнул, по его телу прошла легкая дрожь. Не поддаваясь, однако, наплыву чувств, он спросил:
— Следовательно, все это основывается на признаниях Тойвиайнена?
Стоявший около камина Пармалахти опустил кочергу и громко сказал:
— Да, так. Он очнулся в полицейской камере в тяжелом похмелье. И именно в тот момент ему предъявили доставленные Илола крюки, отсеченные от каната.
— И он сломался?
— Тут же! Этот человек известен как большой болтун…
Комиссар полиции Лехти поднял брови и спросил:
— Неужели Силтанен не знал об этом? Ведь он доверил ему ответственное и абсолютно секретное дело.