Два моих сына тоже служили в СА уже на исходе советской власти. Дедовщина к тому времени разгулялась свирепо, но в сравнении с теперешней это все еще были цветочки. Один сын прослужил относительно благополучно, хотя первый год было очень тяжело и надорвалось здоровье. Потом выдюжил, вернулся здоровым, веселым, раскованным, мужественным, гордым — короче, с плюсом.
Повезло еще в том, что служил он в погранвойсках, где дедовщины было относительно поменьше, а серьезной нормальной службы — побольше. В эти годы городским интеллигентным ребятам служить было уже предельно трудно, риск искалечения и заЧМОривания возрос до большего, чем в тюрьме, и однако те, у кого хватало изначального запаса здоровья и силы духа, запас этот в армии после кризиса первого полугодия умножали и возвращались домой с прибытком. Ненависть к армейщине как антидуху могла вполне сочетаться с благодарностью ей как жесткому тренингу бытия, и армейские друзья забывались не сразу…
Другому моему сыну не повезло. Служил в войсках связи, вернулся травмированный и физически, и психически, выбирался потом из срыва довольно долго. Неприятно мне это рассказывать, печально и горько. Ведь по природе я человек военный, с офицерским началом в крови. Дедушка мой воевал с фашистами — начал солдатом, вернулся майором; отец отливал «Катюши»; два дяди носили полковничьи погоны, один из них был морским разведчиком, героем Великой Отечественной… Да, вырос я среди военных мужчин и люблю армию, НАСТОЯЩУЮ армию — как художник любит настоящее искусство, как ученый — науку… Люблю армию в лице НАСТОЯЩИХ мужчин, НАСТОЯЩИХ воинов. Такие встречаются и в сегодняшней армии, особенно среди кадровых офицеров, и я таких лично знаю. Здоровые клетки внутри организма, пораженного злокачественной опухолью.
Армия больна ложью, тупостью и бессмысленной бесчеловечной жестокостью. Больна тем же, чем общество. Больна в концентрированной, сгущенной, отстойной степени. Моральная деградация перевалила за критическую черту.
В нынешнюю российскую армию, если не удалось откосить, нужно идти с гордо поднятой головой, с твердой установкой: «Я пройду через это и никому не позволю себя унизить».
С ясно осознанной решимостью: лучше умереть, чем позволить себя опустить. И — что важнее всего — с верой в то, что ты абсолютно прав и тебе в твоей правоте помогут Высшие Силы, поможет Бог, в которого лучше верить, чем не верить.
Еще очень важно заранее дать себе установку на как можно более раннее и интенсивное обретение друзей среди таких же солдат, как и ты, того же призыва и той же степени первоначальной беспомощности. Соединяйтесь сразу, ребята, держитесь друг за друга, стойте друг за друга решительно и не позволяйте себя разобщать!