У нас питчером был Дьюк Ридли, молодой фермер, у которого было семеро детей; его подачи даже я мог отбить. Он, правда, утверждал, что однажды играл питчером на Аляске, во время войны, но подтвердить это было некому. Паппи считал, что это вранье, а после того, как я посмотрел на его игру в прошлом году, когда его просто закидали мячами, у меня тоже возникли серьезные сомнения по этому поводу. Он отдал первую базу первым трем бэттерам противника, заработав всего один страйк, и я уже начал опасаться, что Паппи вот-вот бросится к «горке» и искалечит его. Тут новый бэттер противника пропустил мяч, и тот попал нашему кэтчеру. Их следующий парень отбил мяч на высокий «флай», влево и недалеко. Нам повезло, когда их шестой бэттер, мистер Лесли Хёрдл — ему уже исполнилось пятьдесят два и он был самым старым игроком в обеих командах — высоко отбил следующий мяч далеко вправо, где наш аутфилдер Бенни Дженкинс, игравший босиком и без перчатки, поймал его голыми руками.
Игра превратилась в дуэль питчера и бэттера, но вовсе не потому, что подачи были сильные, а оттого, что бэттеры обеих команд не могли отбить ни одного мяча. Мы потащились обратно к столу с десертом, где раскладывали по тарелкам последние, уже растаявшие остатки мороженого. К третьему иннингу дамы из обеих конгрегаций уже сбились в маленькие тесные группки и занялись сплетнями — для них игра не представляла особого интереса. Где-то неподалеку, в одной из машин, работал радиоприемник, и до меня донесся голос Харри Карая. «Кардиналз» играли против «Кабз», это был финальный матч сезона.
Когда мы с Деуэйном шли от стола с десертом, взяв себе по последнему стаканчику мороженого, то проходили мимо группы в полдюжины молодых женщин, сидевших на одеяле. Они отдыхали и разговаривали. «А сколько ей лет, этой Либби?» — спросила одна из них.
Я остановился, откусил мороженого и стал смотреть поверх их голов в поле, где шла игра, как будто меня вовсе не интересовало, о чем они говорят.
— Ей всего пятнадцать, — ответила другая женщина.
— Она же из Летчеров. Скоро еще принесет.
— Это мальчик или девочка?
— Как я слышала, мальчик.
— А отец кто?
— Без понятия. Она так никому и не сказала.
— Пошли, — сказал Деуэйн, ткнув меня локтем в бок. Мы пошли дальше и приблизились к первой базе. Я так и не разобрался: то ли я испытывал облегчение, то ли испуг. Значит, слух о том, что Либби родила, уже распространился, но отца ребенка так и не установили.
Долго это не протянется, подумал я. И тогда нам конец. У меня будет двоюродный братец по фамилии Летчер, и всем это станет известно.