На ленч были холодные хлебцы с ветчиной; мы их быстренько съели в тени прицепа. К середине дня потеплело, так что сиеста была бы очень к месту. Вместо этого мы сидели на своих мешках, жевали хлебцы и изучали небо. Даже когда разговаривали, и то смотрели вверх.
Ясный день, кроме всего прочего, означал еще, что новые грозы на подходе, поэтому через двадцать минут, что мы ели свой ленч, отец и Паппи объявили, что перерыв окончен. Женщины поднялись так же быстро, как и мужчины, желая доказать, что они могут работать не менее усердно. Я был единственный, кто не проявил никакой прыти.
Могло быть и хуже: мексиканцы вон вообще не останавливались, чтобы перекусить.
Вторая половина дня была очень утомительной и скучной — я думал о Тэлли, потом о Хэнке, потом снова о Тэлли. Еще я вспоминал Спруилов и завидовал тому, что они уехали. Пытался представить себе, что они станут делать, когда доберутся до дому и увидят, что Хэнк их там вовсе не дожидается. И еще старался убедить себя, что мне это безразлично.
Мы уже несколько недель не получали писем от Рики. Я слышал, как взрослые перешептываются по этому поводу. Я и сам еще не отправил ему свое длинное послание, прежде всего потому, что не знал, как его отправить, чтобы никто не узнал. И еще у меня возникли сомнения — стоит ли обременять его сообщением о Летчерах. У него ведь и без того полно забот. Если б Рики был дома, мы бы с ним отправились на рыбалку и я бы ему все рассказал. Начал бы с убийства Джерри Сиско, со всеми подробностями, а потом рассказал бы про ребенка Либби Летчер, про Хэнка и Ковбоя, про все. Рики бы знал, что делать. Я очень хотел, чтобы он поскорее вернулся домой.
Не знаю, сколько хлопка я собрал в тот день, но думаю, что установил мировой рекорд для семилеток. Когда солнце опустилось за деревья у реки, мама нашла меня и мы с ней пошли к дому. Бабка осталась в поле, она работала так же быстро, как мужчины.
— Они еще долго там пробудут? — спросил я у мамы. Мы очень устали и шли с трудом.
— Думаю, дотемна.
Когда мы добрались до дому, было уже почти темно. Мне хотелось упасть на софу и спать целую неделю, но мама велела вымыть руки и помочь ей с ужином. Она напекла кукурузного хлеба и подогрела все остальное, пока я чистил и резал помидоры. Мы слушали радио — о Корее в передаче не было сказано ни слова.
Несмотря на тяжелый день, проведенный в поле, Паппи и отец были в хорошем настроении, когда садились за стол. Они вдвоем собрали тысячу сто фунтов. Недавние дожди вызвали повышение цен на хлопок на мемфисском рынке, и если сухая погода простоит еще несколько дней, тогда в нынешнем году мы сумеем выжить. Бабка слушала их разговор, но не слышала ни слова. Было понятно, что мысли ее сейчас где-то далеко, в Корее. А мама слишком устала, чтобы разговаривать.