— Обещаю. — Я подумал о мистере Торнтоне, нашем почтмейстере, о том, как он удивится, увидев письмо Либби Летчер к Рики в Корею. Ладно, я как-нибудь с этим справлюсь. Может, придется спросить у мамы.
Женщины вынесли младенца на заднюю веранду, где Бабка укачивала его, пока он не заснул. Мама и миссис Летчер обсуждали вопрос о том, как, должно быть, утомился бедный ребеночек от своего беспрестанного плача, а тот, когда наконец отключился, заснул глубоким и спокойным сном. Мне уже надоели все эти разговоры о ребенке.
* * *
Мама разбудила меня сразу после рассвета, но вместо того, чтобы вытащить из постели и окунуть в новый день, полный фермерских забот, села ко мне и заговорила:
— Мы уезжаем завтра утром, Люк. Сегодня соберу все вещи. А отец поможет тебе докрасить фасад дома, так что давай, вставай.
— Дождь идет? — спросил я.
— Нет. Облачно, но красить можно.
— А почему мы уезжаем завтра?
— Пора ехать.
— А когда вернемся?
— Не знаю. Иди завтракать. У нас впереди трудный день.
Я начал красить еще до семи утра, когда солнце едва выглянуло из-за верхушек деревьев на востоке. Трава была мокрая, дом тоже, но выбора не было. Однако доски скоро просохли, и работа пошла гладко. Отец вскоре присоединился ко мне, и мы вдвоем передвинули леса, чтобы он мог дотянуться до самых высоких мест. Потом подошел мистер Летчер, несколько минут понаблюдал за нами и сказал: «Я тоже хочу помочь».
— Да это совсем не обязательно, — сказал отец с высоты в восемь футов.
— Я хочу хоть как-то отработать наше содержание, — сказал он. Делать ему все равно было нечего.
— Ну хорошо. Люк, ступай, принеси еще одну кисть.
Я сбегал в сарай, довольный, что снова заполучил бесплатного помощника. Мистер Летчер начал яростно красить, словно хотел доказать свою ценность в качестве маляра.
Позади нас собралась целая толпа — поглазеть на нашу работу. Я насчитал семерых Летчеров — все их дети, за исключением Либби и младенца. Они уселись там, наблюдая за нами без всякого выражения на лицах.
Я понял, что они ждут завтрака. И, не обращая на них внимания, продолжал работать.
Работать, однако, оказалось затруднительно. Сначала пришел Паппи, который хотел, чтобы я поехал с ним к речке, проверить уровень воды. Я ответил, что вообще-то мне надо красить. Но отец сказал: «Поезжай, Люк» — и погасил все мои протесты.
Мы ехали на тракторе через залитые поля, пока вода почти не закрыла передние колеса. Когда дальше ехать стало невозможно, Паппи выключил мотор. Мы долго еще сидели на тракторе, окруженные вымокшим хлопчатником, на выращивание которого положили столько трудов.