Перетаскав туески и всё остальное в тайник, закрыл его, придвинул на место камень, собрал несколько горстей сухих иголок, присыпал корни дерева ими и вернулся в зимовье.
Идти сейчас к китайцу было нельзя, может заподозрить, а с утра Василий ничего не ел, аж под ложечкой сосало, да и ночь где-то надо коротать подалее от этой полянки.
Уйдя версты за полторы вниз по реке, завёл маленький бездымный костерок, вскипятил воду, заварил чаю. Пока вода грелась, на стремнину забросил нитку с крючком и грузом. На кузнечика выловил пару рыбок, поджарил их на наклонных к костерку палочках. Повечерял, затушил огонь и улёгся под широкой еловой лапой на подстилку из сухих иголок, положив котомку под голову.
Проснулся на рассвете от резкого крика кедровок. Сырость с реки вызывала озноб. Умылся, разжёг костёр, вечерняя трапеза повторилась утром. Когда он, проснувшись, спустился к реке, в воде у берега увидел прибившийся за ночь плот из семи брёвен. Гибкой лозиной закрепил его у берега, чтобы не унесло. Сделал это он по инерции, не думая о том, для чего это ему понадобится.
С восходом зашагал к зимовью. Вечером и когда встал утром, всё думал, может быть, уйти отсюда, оставив всё как есть, а потом вернуться, когда китаец куда-нибудь уйдёт. А если он уедет с грузом из тайника? Где его искать? А пока здесь всё тихо и этого разбойника можно... С другой стороны, этот злыдень настороже, и оружия у него целый воз.
Нет, надо идти как ни в чём не бывало, мол, я охотник, слышал, что здесь зимовье, хочу солонинки заготовить, мясца повялить, благо соль у меня есть, а мои товарищи охотятся на другом берегу, обещали быть дня через два-три. А коли этот паря остерегается, то подходить к зимовью тихо и неожиданно негоже. Надо заранее предупредить, что идёт человек. Пожалуй, выстрелю из ружья на подходе, да ему скажу, что в оленя стрелял, но промазал.
Револьвер сунул за пояс под рубаху и зашагал по тропе. Врать про оленя не пришлось. На подходе к зимовью попалась тетёрка. Подстрелил, а выходя из тайги, увидел у зимовья китайца, который поил лошадь. Забросил ружьё за плечо и помахал ему издали. Тот ответил взмахом руки.
Поздоровались, улыбчивый китаец назвался именем Джао, сказал, что мала-мала торгует и ждёт своего человека с товаром. Василий ему ответил, что охотятся они малой ватагой на том берегу Оленгуя, а он решил здесь места посмотреть. Китаец ловко ощипал тетёрку, вытащил на улицу мангал и, присыпав солью с пряностями, начал её жарить. Разговор был неспешный, но Василий чувствовал, что здешний его щупает и ловит на словах. Из зимовья вынес маленький резной столик и табурет. Поставил какие-то миски, баночки и штоф белого хлебного. Василий степенно сказал ему, что он старовер и водки не пьёт. Китаец не удивился, но заявил, что под вкусное мясо немного выпьет один.