И вот те закавыка. Уже почти два месяца Тимоха не откликался.
В тайге на дорогах и тропах искали пропавшее золото, в Иркутске и Бодайбо трясли посредников и перекупщиков, инспектора Горного округа проверяли прииски и мелкие старательские кумпанства, а также казённые государевы заводы.
На десятый день запоя старца Константин Демьянович увидел Василия, который как ни в чём не бывало с доброй улыбкой, абсолютно трезвый входил в столовую купеческого дома, после чего уселся в кресло. Ни в словах, ни в выражении лица старца не было и следов пьянки и похмелья.
— Стар я, — сказал Василий, — пора писать завещание. Отвези меня в Иркутск, вроде бы я заболел, — к хорошим врачам. Поселюсь я не в твоём иркутском доме, а в своём маленьком. Купил я его года четыре назад. Ты же мне сыщи стряпчего по юридической части. Тебе я передаю прииск «Кедровая падь» в полное владение через дарственную и кое-что ещё. Об этом позже. С собой возьму Ивана. Пока поживу в Иркутске.
— Когда желаешь уехать? — спросил Суров.
— Завтра же поутру, — ответил старец.
Сам себе он не мог поверить. Ведь на самом деле он бежал в Бодайбо в надежде на возможность прожить дольше.
Всеволод (Сева) — внук старца Василия (Подарок деда)
Пятнадцатилетний кадет занимался в гимнастическом классе училища, таская пудовые гири и приседая с ними. Это был широкоплечий плотный юноша со светлой чёлкой, выше среднего роста и какойто не юношеской суровостью во взгляде. Он помнил нищенский приют, деда, который забрал его оттуда и несколько лет возил с собой по тайге, обучая чтению, счёту и письму. Долгую зубрёжку новой фамилии и умерших дворянских по званию родственников с их родословной. Он был уже no-столичному образован, много читал, занимался физическими упражнениями, воспитывал в себе высокий воинский дух, предполагая в дальнейшем военную карьеру. Сносно говорил по-французски и английски, читал по-немецки.
Живя в Санкт-Петербурге, по субботам ходил из училища в увольнение домой. Проживал он в доме вышедшего в отставку действительного статского советника Дворжевского — родного брата старца Василия. Тот имел собственный дом на Литейном и дело в волжской пароходной компании, где ему принадлежало три колёсных парохода — один пассажирский и два грузовых.
У Севы были две комнаты. Одна для занятий и смежная — спальня.
Он уже вспотел, десятый раз наклоняясь с двумя гирями, когда в класс вбежал дежурный и крикнул:
— Кадет Градов — срочно к командиру роты!
Парень оставил гири, минута под душем, через три он уже шёл на второй этаж, где был кабинет командира. Постучал, вошёл, чётко доложил о прибытии.