– А Чейз?
– Это мой младший брат. Он всегда был бунтарем, попадал несколько раз в беду, его даже исключали из школы-интерната. Мой отец лишил его наследства, когда Чейз был в колледже.
– Ох!
– Я не знаю, заботит ли Чейза все это. Он сколотил свое собственное состояние, работая архитектором. И вряд ли он захочет когда-нибудь связаться с семьей снова.
Аурелия обхватила руками свои колени.
– Это печально.
– Разве? – Люк поднял брови. – Всякий раз когда мы встречаемся, он выглядит счастливым. Всегда шутит.
– Может, это лишь его маска?
– Может.
– А как насчет тебя? – тихо спросила Аурелия.
– Я думаю, я был типичным средним ребенком.
– Как это?
– Оказался между двумя сильными личностями. Когда мы стали старше, то просто разошлись в разные стороны, и все стало намного проще.
– Звучит как-то грустно…
– Нет. – Люк повернулся к ней с улыбкой на губах, хотя Аурелия еще могла чувствовать его печаль. – Я не скучаю по своему детству. Я был застенчивым, неуклюжим и даже немного заикался. – Он говорил легко, как будто сейчас это не имело значения. Но Аурелия знала, что ему больно. – Мой отец не проводил со мной много времени, сказать по правде. – Он отвел взгляд. – Он вообще почти не общался со мной.
– Так похоже на мое детство, – тихо сказала Аурелия.
Люк повернулся к ней. Он внимательно и с беспокойством смотрел на нее:
– Поделишься?
Девушке мешал говорить комок в горле. Она никогда никому не рассказывала о своем детстве.
– Ну, моя мать не занималась мной. А отец вообще не показывался.
– Кто тебя вырастил? – спросил Люк. – Твоя бабушка?
– Я провела с ней только одно лето, когда мне было одиннадцать. Но это было самое счастливое время в моей жизни.
– А где ты выросла?
– Моя мама никогда не оставалась надолго на одном месте. Она устраивалась на работу в закусочную, пристраивала меня в школу, находила себе сомнительных дружков. Когда же они начинали воровать у нее деньги и поколачивать ее, она отправлялась дальше и тащила меня за собой.
– Это ужасно, – тихо сказал Люк, и Аурелия пожала плечами.
– Ничего.
– Юлия Шмидт, – сказал он через минуту. – Твоя мать. Ты купила дом у нее, да?
Она кивнула.
– Когда моя бабушка умерла, она оставила дом моей матери. Мне было только семнадцать. Я думаю, бабушка надеялась, что моя мать осядет на одном месте.
– Но?
Аурелия вздохнула:
– Она не хотела сидеть на одном месте. Так что я купила у нее дом по высокой цене. Но к тому времени я уже была известна, и эта покупка была мне по карману.
– И у тебя наконец появился дом.
Она заморгала, пораженная тем, как быстро он ее понял. И сейчас она чувствовала себя легко и непринужденно: беспокойство отступило.