В представительной демократии, как и в капиталистической конкуренции, предположительно, у каждого есть шанс, но только единицы выбираются наверх. Если вы не победили, значит, не приложили достаточно усилий! Точно такая же рационализация используется при оправдании несправедливостей сексизма и расизма: ну вы, ленивые выродки, вы могли бы быть Биллом Косби и Хиллари Клинтон, если бы только работали упорнее. Но все мы на верхушке не поместимся, как бы много сил мы ни прикладывали.
Когда реальность создают медиа, а доступ к ним определяется размерами кошелька, выборы — не более чем рекламные кампании. Законы рыночной конкуренции определяют, какой лоббист получит ресурсы, чтобы задать критерии, по которым избиратели будут делать свой выбор. В сложившихся обстоятельствах политическая партия — это бизнес по вложению инвестиций в легитимность. Глупо ожидать, что политики выступят против интересов своих клиентов, ведь их власть напрямую зависит от их поддержки.
Но даже если бы мы могли реформировать избирательную систему и выбрали бы представителей с золотыми сердцами, государство всё равно останется препятствием для структур по принятию решений консенсусом и для самоорганизации. Главная функция государства — обеспечение контроля: навязывать, карать, управлять. В отсутствие королей доминирование над простым народом продолжается — вот единственное, для чего нужна система.
Современные политические «левые» и «правые» обычно спорят о том, как много контроля над капиталом должно оказаться в руках государства, а сколько — остаться в распоряжении частных предприятий. И те, и другие согласны с тем, что власть должна быть сосредоточена в руках профессиональной элиты. Единственный вопрос: как должна формироваться эта элита? Леваки защищают свою позицию обличением иррациональности рынка и обещаниями сделать всё более гуманно.
Но нет никаких доказательств того, что нам бы жилось лучше, завладей вдруг всем государство. Советский Союз, Нацистская Германия — XX век предлагает нам множество примеров, и ни один из них не воодушевляет. Государственные бюрократии ничуть не лучше, чем корпоративные в силу истории своего зарождения. Всякая бюрократия отчуждает людей от их собственных потенциальных возможностей, делая их чем-то внешним, к чему человек имеет доступ только благодаря власти государства и его бюрократов.
И хотя отдельные политики могут выступать противниками отдельных наделённых властью людей или даже классов, ни один не будет оспаривать иерархический характер самой власти. Подобно магнатам, их собственная позиция в нашем обществе напрямую зависит от централизации власти, поэтому они ограничены в своих действиях. В крайних случаях правительство может заменить один капиталистический класс на другой: именно так поступили большевики после Русской Революции. Но ни одно правительство не сможет никогда отказаться от института частной собственности, потому что способность править зависит от контроля над капиталом. Если мы хотим создать мир без работы, придётся делать это без помощи политиков.