— Мать ихнюю! Я бы вытащил так, но вмурована. Сейчас… Ничего, пролезешь.
Используя ветошь, чтобы не пораниться, мужчина выломал два железных прута и сбросил вниз веревку.
— Давай скорей!
Дважды повторять не пришлось. Странница схватилась за веревку. Особых усилий от нее не потребовалось — мужчина подтянул к себе груз из ямы легко, словно и не человека поднимал, а ведро с водой из колодца. Вытащив странницу, незнакомец сбросил вниз тряпье, обернутое в мешковину, чтобы страж на стене видел, что яма не пуста; перемотал проволокой сломанные прутья и повозил по ним грязным сапогом, чтобы не блестели.
Девушка стояла рядом и не сводила с него глаз: крепкое телосложение, маленький рост, характерно-грубые черты лица и морщинистая кожа, напоминающая кору дерева, — все говорило о том, что ее спаситель иной расы, чем она сама.
— Я не здешний, я из Галаада. Что, дварфа первый раз в жизни увидела? Нечего на меня глазеть. Давай на козлы, но только молча — мимо главных ворот поедем. Они закрыты сейчас, но мало ли! Тьфу, ты же и так немая! Цык-цык, — галаадец пощелкал языком, понукая лошадь.
* * *
Повозка галаадца не спеша тащилась по раскисшим проселкам, кренилась на поворотах, скрипела несмазанными колесами. Странница не спрашивала, куда ее везут, только тревожно оглядывалась, пока стены Готы не скрылись из виду. Дорога стала ровнее и чище.
— Да помогут нам предки… — шепнул дварф, беспокойно ерзая на доске сиденья.
Странница узнала серое полотно заброшенного тракта, которое привело ее в город, и вопросительно посмотрела на своего спасителя.
— Дурное это место, сам знаю. «Проклятой дорогой» кличут. Но и преследовать сюда не сунутся, тем более ночью. Сдается мне, твою пропажу не скоро обнаружат! А опосля молчать будут, чтобы местное начальство из столицы мухобойкой не прихлопнуло. «Наместник», мать его! Тоже мне, чирей на заднице. Его бы в яму, завопил бы, как демон на сковородке у Создателя!
Дварф правил послушной лошадью, то и дело поглядывая на странницу.
— Вид у тебя необычный. Сразу видно — не морейская кровь. Северные эймарцы так выглядят. Признаться, мне твое лицо даже знакомым показалось. Я жил в настоящей столице, не в Аверне, а в той, что Архоной зовется. Красивый город, весь из белого камня, древний-древний. Эх, вернуть бы те времена…
Галаадец глубоко вздохнул и задумался. Несколько раз кивнув воспоминанию, несомненно хорошему, он продолжил свой монолог:
— А с чего ты удумала архонтский символ на доске объявлений рисовать? Что сказать этим хотела? Что не вымерли архонты? Это и так всем известно, иначе кто бы испугался? Помнят о них, и я тоже помню. Жаль, воинов-магов мало осталось… Был я в тот день на площади, своими глазами тебя видел. Помог бы сбежать, но ты и не пыталась. Эх! Учудить такое в Готе! Худшего места и придумать нельзя!