Душа архонта (Кочубей) - страница 9

— Еще держи.

Подставив руки, девушка поймала краюшку деревенского сыра. Присев на корточки, незнакомый благодетель с интересом ее рассматривал.

— Не ешь все сразу! Принес бы воды, но не в чем. Куды я фляжку свою задевал — не пойму. Все равно скоро дождь пойдет. Здесь льет каждый день.

Сообщив эту новость, мужчина ушел. Словно она могла обрадовать пленницу ямы!

— Я приду завтра, — донеслось издалека.

Еда подкрепила силы совсем ненадолго, а погода, и правда, испортилась. Капли дождя сыпались с неба, как сквозь мелкое сито, и пропитывали одежду. Раны на спине саднили и ныли. Скользкие стены ямы пачкали рыжей глиной. Дрожа от холода, девушка мерила шагами пространство своей тюрьмы: два коротких в длину, два в ширину. Туда и обратно. Еще и еще, пока от метаний в замкнутом пространстве не закружилась голова.

Морею окутала промозглая ночь. Девушка скорчилась в середине ямы и погрузилась в тоскливое ожидание. Чего она ждала? Утра? Или мужчину с хриплым голосом? Видения и сны ее не посещали, а рассвет оставлял надежду лишь на относительное тепло. Но и следующий день был так же пуст и безрадостен.

До странницы дошел весь ужас ее положения — она поняла, что таких дней будет много. Одинаково мучительных, похожих один на другой. Даже шум города не доносился до ямы, и лишь изредка слышался стук копыт или скрип колес со стороны дороги.

Девушка то садилась посреди своей тюрьмы, сжимая голову руками, то снова вскакивала и металась. Даже лечь невозможно! «Я приду завтра». Она прождала незнакомца весь день, но наступил вечер, а его все не было. В яме стемнело до черноты. Снова ночь. Странница перестала надеяться.

— Посторонись, а то обожгу так, что мало не покажется. Ну, же!

Наверху показался знакомый силуэт. Ей принесли еду? Нет, не похоже. Мужчина расшатывал прутья, проверяя, где самое слабое место. Вниз летели струпья ржавчины и мусор. Незнакомец вылил на решетку какую-то жидкость. Вниз закапало. Жгучий состав, попав на плечо странницы, прожег лохмотья насквозь. Беззвучно охнув от боли, она метнулась в сторону и замерла у стены, стараясь вжаться в землю как можно глубже.

— Ну, вот. А говорили, что ты безумная. Только старого Гарта не провести, он на своем веку всяких повидал: и одержимых, и сумасшедших, а чаще всего — дураков и дур. Их в мире — каждый второй.

«Старый Гарт» говорил тихо, осторожность не была излишней, хотя он все рассчитал для успешного побега: караульный на стене заступил на пост мертвецки пьяным, решетка, разъеденная кислотой, податливо гнулась под его сильными руками и рядом ждала лошадь, запряженная в повозку без верха. А то, что яма оказалась крайней в ряду — так это девчонке крупно повезло.