Для большего эффекта Лето тряхнул Лиандру еще пару раз и снова заговорил вполголоса:
— Гота — не мышеловка: есть вход, есть и выход. В главные ворота мы не сунемся, я поменьше щель знаю. Нас пропустят! Поломаемся слегка, ты подыграешь, что трудного-то? Ну, будешь дурить или отпускаю?
— Давай ее свяжем? И поведем как припадочную, давай? — Тинк пришел в восторг от своей идеи, но Лето она не понравилась.
— Я лучше тебя как овцу на веревке поведу. Заткнись, нас услышат. Вот ведь навязали мне на голову девку чокнутую! — возмущался разбойник, — садись со мной рядом и делай вид поглупее, раз говорить не можешь. Я сам все придумаю. И вот только без этих неожиданностей, ладно? Ладно? Ну?
Помятая Лиандра села на облучок, спрятав лицо за мокрыми прядями волос. Лето с сомнением посмотрел на девушку и, тяжело вздохнув, направил Рыжика к неприметной нише в крепостной стене. Она скрывала узкие, в одну створку воротца, обитые толстыми листами железа.
— Дяденька-а! А, дяденькааа-а! Припозднилися мы… В грязюке застряли по самое брюхо, а туточки льет и льет! Моя сестрица на сносях мается! Совсем плохая стала. Отвори, Создателя ради!
Тинк скребся в дверь и жалобно канючил, перебирая одни и те же слова на разный лад; Лето стоял по другую сторону входа и терпеливо ждал, а Лиандра осталась мокнуть в брошенной на виду телеге. Через десять минут нытья смотровое окошко приоткрылось.
— Не скули. Время — ночь, куда претесь? Да еще с телегой. В главные ворота езжайте, к утру пройдете, ежели пропуск имеется. Вали, пацан, отседова! — отругал Тинка сонный голос.
Раздраженно скрипнув петлями, окошко хлопнуло по руке Лето, которую разбойник успел вовремя подставить.
— Начальник, нету у нас пропуска, мы из далече. Не рассчитали времечко, опоздали, а жинка беременная у меня. Глянь, сидит скорчившись, поплохело ей! У самого-то детки поди, есть! Впусти, а?
— Руки-то убери! Без бумаги не положено! — отрезал легионер.
— У главных воротах ждать долго. У тебя сердце имеется или нет? Погляди, что на улице творится!
— Проваливай, парень.
— Мужик, поимей же совесть! Я разве против эту хренову бумагу купить?
Лето пустил в ход последний довод: демонстративно достал из кармана горсть монет и показал караульному.
— Это ты какую бумагу «хреновой» называешь?! — завопил было тот, но посмотрел на деньги и осекся, — допустим, я временную бумажку выписать могу, но как вы пройдете-то? Этот вход для пеших, а у вас скарб на колесах.
— Начальник, мы читать не умеем, что выпишешь, за то спасибо скажем. А скарб завтра через главные ворота провезем, кто на него за ночь позарится?