Нелюдь заговорил тихо и зло:
— Дражайший эльф, именуемый Киндар, не сочтете ли за труд вылечить своего товарища? Вы лекарь уважаемый, не тот, что по зубам, а тот, что по другим частям тела, правда, Довбуш?
Довбуш поморщился: от повязки и больного зуба он избавился с помощью самого Герванта.
— Зубы для вас — слишком мелко и недостойно, — продолжал главарь, — мы понимаем. Но у Чазбора разбита голова, а мужик без котелка на плечах — что ботва без репы: ни думать, ни воевать не умеет. Так вы поможете, сир?
Никто не смеялся, даже Тинк. Киндар сидел молча, уставившись в землю.
— Дай-ка, я угадаю — ты не лекарь. Ты — просто кусок бесполезного дерьма, что пристал к нам по дороге.
Хан, сидевший рядом с бочкой Герванта на низкой скамейке, поднялся, но главарь его остановил, положив руку на плечо:
— Не нужно, Ханлейт.
Оказывается, у мрачного эльфа было другое имя, более звучное, чем первое… Хан сел обратно и сделал тщетную попытку принять безучастный вид. Его лицо стало неприятным, взгляд, брошенный на Киндара, не предвещал ничего хорошего.
— Погода прекрасная, не жарко — самое время для вдумчивой беседы, — язвил Гервант, — Гвидо, объясни своему эльфийскому брату пару-тройку прописных истин. Ну, или большее количество, как настроение будет.
Гвидо встал и, схватив Киндара за одежду, точным ударом могучего кулака в грудь отправил под дождь, прочь от навеса. Эльф упал, подняв спиной брызги и проехался еще пару шагов, но вставать не собирался. Гвидо вразвалку подошел к своей жертве, поднял за куртку и снова отправил в грязь, на этот раз лицом вниз. Выбор у Киндара был небольшой: быть убитым Ханом намеренно или Гвидо — по случайности.
— Объясни эльфу, мой мальчик, что врать — это плохо, — учил Гервант, не вставая со своего места, — вот так, да. Двинь еще раз. Отлично!…Что ложь подрывает доверие… Сломай ему ребро, Гвидо. И еще одно.
Киндар не сопротивлялся. Валяясь в грязи, как тряпичная кукла, он не просил пощады и не пытался убежать.
— Достаточно, он все понял.
Промокший Гвидо, утираясь рукавом, вернулся под навес. Эльф остался лежать под дождем, не подавая признаков жизни.
— Бум-бум-бум, — стучал Гервант.
Глухой утробный звук и очередная порция молчания вызывали у всех желание оказаться от места разборок подальше. Выдержав паузу, главарь спросил:
— Ну, и кто из вас был в Готе?
Разбойники переглянулись. Вроде как сам Гервант не советовал соваться в город, где поселился наместник Императора! Но вопрос был риторическим, потому что нелюдь уставился на Лето. Беззаботное лицо парня подурнело от тяжкого предчувствия.