— Он здесь, — шепнул Веббер. — Только что пришел с посыльным! Минут пять тому назад они поднялись в лифте!
— В таком случае, идемте! — сказал Крофт.
И, оставив внизу Ватсона и Стэнсби, он поспешно вошел в отель и пробежал мимо ошеломленного швейцара.
— Господин Брассет теперь дома? — спросил Крофт. — Отлично! Мы подымаемся в его комнату! Нет!... не докладывайте обо мне.
Он слегка оттолкнул швейцара и шепнул ему:
— Мы полицейские и должны его задержать!
Швейцар не стал им препятствовать и поднял их в лифте в один из верхних этажей.
— Здесь! — сказал он. — Прикажете мне подождать?
— Нет! — ответил Крофт. — И ничего не рассказывайте внизу.
Крофт направился прямо к двери комнаты номер 223 и, повернув ручку, открыл дверь. Одного взгляда в комнату было для него достаточно, чтобы понять, что его предположения правильны: посреди комнаты стоял пожилой приличного вида посыльный, ожидая приказаний. Брассет, элегантно одетый, стоял около туалетного стола. А около него лежал раскрытый портфель с бумагами, среди которых Крофт тотчас увидел высовывающийся угол тысячефунтовой банкноты...
Через минуту, когда на Брассета были надеты наручники, Крофт повернулся к посыльному и спросил его:
— Куда хотел вас послать этот господин?
— Насколько я понял, в государственный банк, сэр, — был ответ, — чтобы разменять какие-то бумаги.
Крофт схватил портфель и быстро стал вынимать из него бумаги. Он тотчас же убедился в том, что у Брассета, как и у Беннивелля, большая часть банкнот была еще в целости.
ГЛАВА XXVIII
ПОТЕРЯННЫЙ БРЕЛОК
Уже смеркалось, когда Крофт отправил узников из Лондона а Сельчестер. Оба были в очень подавленном состоянии и совершенно пали духом. Как только они выехали из Лондона, Беннивелль начал плакать и причитать над своими неудачами и несчастьями. Крофт чувствовал к нему такое презрение, что и не думал утешать его. Однако до сих пор он не мог определить, — который же убийца: Беннивелль или Брассет. Все же, ему теперь было достоверно известно, что оба они воры.
По мере того, как они приближались к Сельчестеру, слезы Беннивелля текли все обильнее. Крофт лишь удостоверился, что на нем крепко были надеты наручники и предоставил его своей участи. Однако, в конце концов, причитанья Беннивелля начали действовать ему на нервы.
— Будьте же мужчиной, — заметил, наконец, Крофт, обращаясь к нему. — Возьмите себя в руки!
— Если бы вы только выслушали меня, Крофт! — начал молить Беннивелль. — Если бы только я мог вам все рассказать!
— Говорите все, что вам угодно, Беннивелль, — сказал Крофт, но не забывайте, что вы говорите при свидетелях. Что же вы хотели мне рассказать?